Судья сложил руки.
— Пока я не узнал от домоправителя, что фонарь в зале горит до полуночи, у меня было только смутное подозрение, что что-то неладно. Дело в том, Дао Гань, что подлинный несчастный случай редко бывает столь безупречным, как тот, что якобы произошел с господином Мэем. Вспомни свечу, лежащую на верхней площадке лестницы, домашнюю туфлю посредине лестницы, кровь на навершии балясины перил и голову покойника, притуленную к этой балясине! Все это кажется слишком безупречным. Словно кто-то специально продумал, как именно это должно было произойти, шаг за шагом. Кроме того, учитывая, что госпожа Мэй в прошлом была куртизанкой, а муж почти вдвое ее старше, я счел возможным существование классического треугольника: старый муж, молодая жена, тайный любовник. Правда, из-за моего высокого мнения о решительном характере и проницательности господина Мэя я отмел эту возможность, полагая, что такой человек, как он, никогда не остановил бы свой выбор на порочной женщине. К сожалению, я заблуждался.
— Комната для гостей была идеальным местом для тайных любовных встреч, — заметил Дао Гань.
— Именно поэтому, услышав от домоправителя, что оттуда через заднюю дверь можно попасть в сад и на улицу, я и захотел увидеть эту комнату. Там я действительно обнаружил все улики, которые мне требовались. Госпожа Мэй сама сказала, что уже несколько недель в этой комнате никто не жил. Но при этом кто-то, и это, несомненно, была женщина, часто пользовался туалетным столиком. На крышках фарфоровых коробочек для пудры виднелись отпечатки пальцев, а прибором для подведения бровей тоже пользовались недавно. И в постели тоже недавно спали. Пятна на полу и на занавеси явились последними ключами к тому, что там на самом деле произошло. Очевидно, в полночь или вскоре после того старый Мэй застал любовников врасплох, и кто-то из них ударил его по голове тяжелой тушечницей, другой же выступал в роли сообщника. Потом они выволокли его труп в зал и положили у подножия лестницы. Там было темно, поэтому они допустили ошибку, представив дело так, будто бы господин Мэй шел со свечой в руках.
Судья Ди на мгновение прервался и бросил на помощника пронзительный взгляд.
— Многие убийцы совершают подобную ошибку, Дао Гань, когда пытаются слишком искусно замаскировать преступление. Стараясь сбить следователя с толку, они добавляют второстепенные детали, не понимая, что именно это и возбуждает подозрения. В данном случае свеча, туфля и кровь на балясине были совершенно излишними. Как ты совершенно справедливо заметил, когда мы стояли в зале, падение со столь крутой лестницы оказалось бы роковым для такого пожилого человека, как Мэй. Всякий, кто обнаружил бы его лежащим у основания лестницы с раскроенным черепом, предположил бы, что произошел несчастный случай. Их же выдали именно излишние детали. — Он задумчиво кивнул и продолжал: — Собственно говоря, доктор Лю дважды совершил эту ошибку. Второй раз это было, когда я разговаривал с ним наедине в особняке И, после самоубийства госпожи И. Я спросил его, была ли госпожа Мэй в прошлом куртизанкой. Я уже знал от Фана, что она в самом деле была куртизанкой, и спросил Лю об этом, только чтобы заставить его говорить о ней и таким образом выведать побольше об их отношениях. Тогда у меня были лишь самые смутные подозрения, что в истории со смертью Мэя не все гладко. Лю мог бы просто ответить, что ему ничего не известно о прошлом госпожи Мэй, и тогда у меня не возникло бы никаких подозрений. Когда же он начал настойчиво отрицать, что она в прошлом была куртизанкой, и рассказал мне небылицу о том, будто бы она происходит из старинного и заслуженного рода, а вышла замуж за Мэя против воли своих родителей, я понял, что ему известна вся правда о ее прошлом. Безукоризненно же выстроенная им цепочка лжи убедила меня в том, что он хотел отвести от нее подозрения в причастности к преступлению, которое сразу приходит на ум при упоминании бывшей куртизанки, а точнее — в прелюбодеянии. Таким образом, ложь Лю только укрепила мои слабые подозрения, и я начал…