Опустевший в такую пору город — не самое идеальное место для слежки. Но я и так знала, куда они едут. Приблизились мы к ним лишь на Замковой площади. Вырулили на Свентоянскую и обнаружили, что они сворачивают в Запецек.
— Вот черт, — забеспокоился таксист, — вкруговую, что ли, собираются ехать?
— Держитесь прямо и тормозните на Рынке! Выскочила я почти на ходу. Осторожно выглянула в Запецек и с облегчением перевела дух. Вон они! Стоят. Вот будет потеха, если из машины выйдет совсем не тот. Но потехи не было. Из машины показалась знакомая фигура. Я смело двинулась за ним, благо на ногах были сапоги на микропорке, запомнила дверь, которую он открыл собственным ключом, подождала, пока на третьем этаже не загорелся свет. Надо отдать ему должное, немало в его словах было и правды…
Вот теперь можно и домой ехать. Усевшись в такси, я открыла сумку, чтобы вытащить сигарету, и вдруг сердце у меня екнуло. Проклятие, нет кошелька! Я тут же вспомнила, что оставила его вместе со всей наличностью у себя на работе, на столе. А на счетчике у таксиста — девяносто восемь злотых. Господи, спаси и помилуй!
Я оцепенела с сигаретой в руке и полным сумбуром в голове. Так, с кошельком у меня полный порядок, у нас на работе ценные вещи не пропадают, но что мне делать с такси? Не могу я сыграть злую шутку с водителем, когда он обслуживал меня с такой самоотверженностью. Хоть из-под земли, а деньги раздобыть надо…
Увы, единственный человек, которого я могла потревожить по этому вопросу без ущерба для себя, — это номер триста тридцать шестой… Я знаю, он в Варшаве, недавно снова объявился…
— Поехали на площадь Варецкого, — твердо скомандовала я. — К гостинице “Варшава”.
В старом полупальто, со сбившейся прической, с косматой шапкой под мышкой я, наверно, выглядела в интерьере отеля довольно нетривиально. В регистратуре меня встретили с большим подозрением.
— В час ночи вы хотите человека разбудить? — воспылала администраторша праведным негодованием.
— Ничего страшного, этот человек ко всему привычный, — любезно парировала я и набрала номер.
— Это ты? Говорит Иоанна. Слушай, я здесь внизу, в регистратуре, умоляю тебя, спустись ко мне и захвати с собой пятьсот злотых.
— Дорогая моя, что случилось, горит, что ли? А завтра нельзя?
— Нельзя. Я понимаю, ты уже лег спать, но у меня нет другого выхода. Не одевайся, передо мной ты можешь показаться хоть в пижаме, хоть в кальсонах. Только вынеси мне поскорей полтыщи!
— Хорошо, сейчас спущусь.
Я знала, что могу на него рассчитывать! Перед его появлением я попыталась причесаться, но краше от этого не стала. Вдобавок ко всему вспомнила, что надо что-то сунуть швейцару, который не спускал с меня глаз.