Был и один звонок на мою домашнюю линию, которого я ждал больше всего. Он пришел от Мэгги Макферсон.
– Жду твоего звонка весь вечер, – произнес я.
Я мерил шагами кухню, ограниченный телефонным шнуром. Дома проверил свои телефонные трубки на предмет жучков, но никаких следов прослушивающих устройств не обнаружил.
– Извини, я была в конференц-зале.
– Слышал, вас созвали по поводу дела Руле?
– Да, и вот почему я звоню. Его собираются освободить.
– Они его отпускают?
– Да. Продержали девять часов в комнате для допросов, но он так и не раскололся. Наверное, ты слишком хорошо натаскал его насчет того, что можно и чего нельзя болтать. Он тверд как скала, и они ничего не сумели выжать из него, а это означает, что улик против него недостаточно.
– Ты ошибаешься. Достаточно. У них есть парковочный талон, и должны быть свидетели, могущие подтвердить его присутствие в «Доме кобры». Даже Менендес опознал его.
– Тебе известно не хуже, чем мне, что Менендес – никто и ничто. Он бы опознал кого угодно, лишь бы выйти на свободу. А если есть другие свидетели из «Дома кобры», то потребуется время, чтобы их разыскать. Парковочный талон, конечно, свидетельствует о том, что он был в тех окрестностях, но отнюдь не о том, что он находился в ее квартире.
– А как насчет ножа?
– Они над этим работают, но это тоже потребует времени. Видишь ли, мы должны сделать все как следует, по всем правилам и процессуальным нормам. Таков был клич Смитсона, а уж поверь мне: он тоже не хочет его отпускать, еще как! Это сделает нынешний провал в суде еще менее приятным для нас. Но просто пока еще рано. Не подошло ни время, ни место. Они собираются выпихнуть его на свободу и провести судебно-медицинскую экспертизу, заручиться данными прочих спецов и поискать свидетелей. Если Руле подойдет по всем параметрам, тогда мы возьмем его, а тот, другой твой клиент, выйдет на свободу. Тебе не надо беспокоиться. Но мы должны проделать все безупречно.
Я бессильно мазанул кулаком по воздуху:
– Это был фальстарт! Проклятие, нельзя было брать его сегодня!
– Наверное, они рассчитывали, что девять часов допроса дадут свой результат.
– Дураки они, если так думали.
– Что поделаешь – у всех свои недостатки.
Я был раздражен ее отношением, но молчал. Мне надо, чтобы она держала меня в курсе событий.
– Когда точно его отпустят? – спросил я.
– Не знаю. Все только что закрутилось. Керлен и Букер явились сюда доложить об этом, и Смитсон только что отослал их обратно в полицейский участок. Когда они туда вернутся, сразу его отпустят, как я понимаю.