Еще один пропавший, двенадцатилетний мальчик Уго Монетье, проживал в Пятом округе, и его исчезновение во многом походило на исчезновение Танги. Он словно испарился по дороге из школы. Взял с собой вещи, что наводило на мысль о побеге. Следствие тянулось несколько недель и не принесло результатов. Легавые сравнили оба дела. Отметили много общего. Оба мальчика пели в хоре. Оба сопрано. Регентом у обоих был месье Гетц. Чилийца допросили и признали белее снега.
Армянин выпустил листки из рук и сделал хороший глоток кофе. По ассоциации он подумал об отце Паолини, приходском священнике в церкви Святого Фомы Аквинского. Как раз сегодня утром он должен был вернуться из поездки. Касдан схватился за мобильный.
Набрал номер церкви – в душе по-прежнему лилась вода.
Трубку сняли после четвертого гудка. Касдан попросил к телефону святого отца.
– Это я, – откликнулся звучный баритон.
Касдан представился и упомянул дело Уго Монетье.
– В свое время я уже все рассказал.
– Новые факты вынуждают нас возобновить расследование.
– Что за новые факты?
– Тайна следствия не позволяет мне вам ответить.
– Понимаю. Что вы хотите знать?
– Какого вы мнения о Вильгельме Гетце?
– Теперь я понимаю, куда вы клоните. Гетц убит.
– Вы в курсе?
– Да. Отец Саркис из храма Иоанна Крестителя оставил мне сообщение. Какой ужас.
По-видимому, Саркис обошел все приходы. Голос был низким, тягучим, с легким корсиканским акцентом.
Касдан добавил:
– Уточню вопрос: что вы сами думаете о возможной связи между исчезновением Уго Монетье и убийством Гетца?
– Вильгельм невиновен. Полицейские быстро отказались от этого следа. Поначалу, я припоминаю, они кружили над ним, будто стервятники. Неприятно об этом говорить, но его гомосексуализм в глазах ваших коллег, похоже, был отягчающим обстоятельством.
– Вы знали, что он гомосексуалист?
– Шила в мешке не утаишь. Как ни старался Гетц держать свою личную жизнь в тайне, он все же не мог отрицать очевидное.
– Он никогда не допускал вольностей с детьми?
– Нет. Всегда абсолютно корректен. Потрясающий музыкант. К тому же великолепный педагог. На вашем месте я бы искал мотив убийства в чем-то другом.
– А у вас есть другое предположение?
– Не предположение. Скорее, ощущение. Вильгельм Гетц чего-то боялся. Смертельно боялся.
– Чего же?
– Не знаю.
Касдан взглянул на часы: десять.
– Мне бы хотелось обсудить это с вами не по телефону.
– Когда пожелаете.
– Я подъеду меньше чем через час.
– Жду вас в ризнице. Церковь на площади Святого Фомы Аквинского, неподалеку от бульвара Сен-Жермен.
Армянин отключился, когда на пороге возник Волокин: причесанный, выбритый, сияющий, как новенькая монетка. На нем был все тот же мятый костюм, но теперь он буквально излучал свет, подобно окропленному росой пейзажу. Схватив из вазочки круассан, он умял его в два счета. Показал на папку на столе: