– Не опустишь стекло со своей стороны?
– Легко, – ответил русский. – Так что за теории?
Касдан повысил голос, чтобы перекричать гул толпы, заходившей в театр:
– Оба священника подметили любопытную деталь. В общем-то вполне очевидную.
– Что за деталь?
– Отсутствие мотива. Не было причин устранять Гетца. Я повелся на твои россказни о педофилии, но никаких доказательств мы не нашли.
– А политический след?
– Одни догадки, ничего конкретного. Даже если допустить, что бывшие генералы устраняют лишних свидетелей, хотя и само по себе это дикость, к чему им все так усложнять? Увечья, надпись и прочее.
– И что дальше?
– Кюре выдвинули версию о серийном убийце. Которому не нужен особый мотив, он получает удовольствие от убийства.
Волокин уперся каблуками в приборную доску:
– Касдан, нам известно, что их несколько. И что это дети.
– Знаешь, Фрейд что-то говорил о том, как нас зачаровывают маленькие дети и большие преступники. Наши маленькие дети вполне могут оказаться большими преступниками. Одновременно.
– Еще вчера вы и слышать не хотели о том, что ребенок может быть жестоким.
– Для полицейского самое главное – гибкость мышления. Священники навели меня на мысль. Преступления следуют определенному ритуалу. И этот ритуал совершенствуется. Гетца убили болью, проколов барабанные перепонки. Так же поступили и с Насером, но в его случае добавились новые страшные детали. «Тунисская улыбка». Отрезанный язык. Кровавая надпись. Убийца или убийцы говорят с нами. Их послание усложняется.
Волокин выпустил в окно длинную струю дыма, похожую на ящерицу.
– Поподробнее.
– В одном из четырех хоров, которыми руководил Гетц, есть два-три мальчишки, вроде такие же, как все, а на самом деле – другие. Бомбы замедленного действия. Их смертоносный заряд срабатывает от какого-то сигнала. Что-то в Гетце превращает детей в убийц. Это «что-то» имеет огромное значение: теперь нам придется по-другому взглянуть на самого Гетца, лучше изучить его, пока мы не определим, что в нем и его поведении вызвало подобную реакцию. В самом чилийце, в его личности, профессии, действиях кроется некий знак, некая деталь, которая побудила детей к убийству. Когда мы обнаружим этот знак, мы вплотную подойдем к тем, кого ищем.
– А Насер?
– Возможно, в нем тоже есть тот же знак. Или преступный заговор по неизвестной нам причине включал в себя маврикийца. А может, Насера убили, потому что он что-то видел. Но теперь убийцы будут следовать своим путем. Машина запущена.
– А если этот сигнал – какая-то вина, преступление? И это возвращает нас к моей первоначальной теории о мести.