– Я не знаю. Я в стороне, как и Лоран. Я даже не знаю, как с ним связаться… Шарлье программу похоронил. Ему нужно одно – и срочно: найти тебя и «вывести из оборота». Вы ведь читаете газеты и знаете, как разоряются СМИ и общественность из-за несанкционированной прослушки. А теперь представьте, что случится, если правда о проекте выплывет наружу.
– Значит, я дичь, которую нужно загнать и убить? – спросила Анна.
– Ты женщина, которую нужно лечить. Ты не знаешь, что у тебя в голове. Тебе нужно сдаться Шарлье. Сдаться нам. Только при этом условии ты сможешь поправиться и все мы будем спасены!
Эрик взглянул на нее поверх очков – так он видел только размытые силуэты – и продолжил:
– Черт возьми, вы не знаете Шарлье! Я уверен, что он действовал совершенно незаконно. Теперь он производит «зачистку». Я вообще не уверен, что Лоран жив. Все пропало, у нас остался один шанс на миллион выжить – вылечить тебя…
Слова замерли у него в горле. К чему продолжать? Он и сам не верил в возможность спасения. Матильда произнесла своим красивым низким голосом:
– Все это не объясняет, зачем вы изменили ее лицо.
Акерманн криво улыбнулся: он с самого начала ждал этого вопроса.
– Мы его не меняли.
– Что?
На лицах женщин читалось изумление. Акерманн взглянул прямо в глаза Анне.
– Ты уже была такой, когда тебя нашли. Сделав первые снимки, я обнаружил шрамы, шпунты и протезы. Это было невероятно. Полная пластическая операция. Такое вмешательство стоит уйму денег. Турецкой работнице-нелегалке точно не по карману.
– Что ты хочешь сказать?
– Что ты не работница. Шарлье и его подручные ошиблись. Они считали, что похищают никому не известную турчанку. Но ты не такая. Каким бы диким это ни казалось, я думаю, что ты уже скрывалась в турецком квартале, когда тебя обнаружили.
Анна разрыдалась.
– Это невозможно… Невозможно… Когда все это кончится?
– В некотором смысле, – с непонятным ожесточением продолжил он, – этим объясняется успех моей работы. Я ведь не волшебник. Я бы никогда не сумел до такой степени переделать анатолийскую крестьянку. Да еще за несколько недель. Только Шарлье мог попасться на такую удочку.
Матильда зацепилась за эту фразу.
– Кстати, как он отреагировал, когда ты сообщил ему новость?
– Я ничего ему не сказал. Скрыл от всех этот бредовый факт. – Он взглянул на Анну. – Даже в прошлую субботу, когда ты приезжала в Бекерель, я подменил снимки. Твои шрамы видны на них невооруженным взглядом.
Анна вытерла слезы.
– Почему ты так поступил?
– Я хотел закончить эксперимент. Возможность была слишком заманчива… Твое психическое состояние было просто идеальным, чтобы рискнуть. Для меня имела значение только программа…