Слово в слово.
Теперь, пролежав целые сутки под коробками, она знала, что умрет.
Она слышала его шаги по ступенькам. Он немного постоял у двери в комнату, прислушиваясь, а затем ушел.
Надо было простонать, подумала она. Возможно, в этом случае он решил бы положить всему конец.
Левое плечо совсем перестало болеть. Как и рука, оно онемело. Но бедро, на которое приходился основной вес, причиняло ей мучения каждую секунду. В первые часы она обильно потела, охваченная приступом клаустрофобии, но сейчас потеть перестала. Единственной жидкостью, которую она могла ощущать, была тонкая струйка теплой мочи.
Так она и лежала, в луже собственной мочи, пытаясь хоть немного повернуться, чтобы давление на правое колено, на котором стояли коробки, перераспределилось на бедро. Это ей не удалось, но появилось остаточное ощущение. Точно как в тот раз, когда она сломала руку и имела возможность почесать только внешнюю сторону гипса.
И она принялась думать о днях и неделях, когда они с мужем были счастливы вместе. Когда-то он стоял перед ней на коленях и ласкал так, как она желала.
И вот он ее убил. Просто так убил, бесчувственно и без малейшего колебания.
Сколько раз он убивал людей прежде? Она не знала.
Она ничего не знала.
Она сама была ничто.
«Кто вспомнит обо мне, когда я умру?» – подумала она и распрямила пальцы на правой руке, как будто собиралась приласкать своего малыша. Бенджамин не в счет, он еще слишком мал. Конечно, мама. А спустя десять лет, когда мамы уже не будет в живых? Кто же вспомнит обо мне? Никто, кроме того, кто отнял у меня жизнь? Никто, кроме него. Да еще, может, Кеннета.
Помимо самого факта смерти, это было хуже всего. Именно эти мысли заставили ее попытаться сглотнуть, несмотря на пересохший рот, заставили ее истерзанную диафрагму сотрясаться в бесслезных рыданиях.
Всего через несколько лет ее позабудут.
Изредка звонил мобильник. Виброзвонок в заднем кармане давал ей надежду.
После того как звонок замолкал, она в течение часа или двух лежала и прислушивалась к звукам с улицы. А вдруг внизу стоит Кеннет? Вдруг он заподозрил неладное? Он ведь должен был почувствовать. Он же видел, какая дрожь ее охватила, когда они виделись в последний раз.
Она немного поспала и, дернувшись, проснулась, совершенно не чувствуя своего тела. Осталось только лицо. Теперь она вся превратилась в лицо. Сухие ноздри, зуд вокруг глаз, моргание в сумраке. Вот все, что от нее осталось.
Затем она осознала, отчего именно она проснулась. Это был Кеннет или всего лишь ее сон? Она закрыла глаза и внимательно прислушалась. Кто-то находился в доме.