Задержав дыхание, она снова принялась слушать. Ну да, это Кеннет. Она открыла рот, делая вдох. Он стоял под окном у входной двери и кричал. Звал ее по имени, так что его слышал весь квартал, и она почувствовала, как ее губы растягиваются в улыбке, и собрала все оставшиеся силы для самого последнего, спасительного крика. Крика, который призовет к действию стоявшего внизу солдата.
И она закричала так сильно, как только могла.
И настолько беззвучно, что даже сама ничего не услышала.
Солдаты приехали в поцарапанном джипе поздним вечером, и один из них прокричал, что местные последователи Доу[34] спрятали оружие в сельской школе и она должна показать, где именно.
У них была лоснящаяся кожа, и они остались непроницаемо холодны к ее уверениям в том, что она не имеет никакого отношения к режиму Самуэла Доу и знать не знает ни о каком оружии.
Рахиль, а вообще-то Лиза, как звали ее тогда, и ее возлюбленный слышали выстрелы в течение всего дня. Ходили слухи, что арьергард тейлоровских «гориллос» шел в кровавое и мощное наступление, поэтому они уже приготовились к бегству. Не дожидаться же тут, чтобы узнать, пощадит ли новый кровожадный режим людей с их цветом кожи?
Возлюбленный отправился на второй этаж за охотничьим ружьем, и солдаты кинулись на нее, когда она попыталась вынести несколько школьных книг в пристройку. В тот день сгорело много домов, она лишь хотела обезопасить себя.
А они оказались тут как тут – те, что весь день напролет убивали и убивали, желающие освободиться от мучительной агрессии, наэлектризовавшей их тела.
Они перекинулись парой реплик, которые она не поняла, но смысл их взглядов был красноречивее. Она оказалась в неправильном месте. Слишком молодая и слишком доступная девушка в пустом школьном кабинете.
Изо всех сил она дернулась в сторону и вскочила на подоконник открытого окна, где и была схвачена за локти. Они втащили ее обратно и несколько раз как следует пнули, пока она не затихла, лежа на полу.
Какое-то мгновение перед ее лицом мелькали три головы, а затем сверху навалились два тела.
Чувство собственного превосходства и самоуверенность заставили и третьего солдата отставить к стене свой «калашников» и помочь двум товарищам раздвигать ей ноги. Они зажимали ей рот и по очереди вторгались в ее плоть, не переставая истерично хохотать. Она конвульсивно втягивала воздух через слипшиеся ноздри и в какой-то момент услышала, как в соседней комнате вздыхает ее парень. Она опасалась за него. Боялась, что солдаты его услышат и совершат скорую расправу.
Но он стонал совсем тихо. Помимо стонов, не проявляя никакой реакции.