В коридоре гремели каталки, раздавались какие-то голоса.
Исабель понятия не имела, время обеда сейчас или глубокая ночь.
Она издала бурчащий звук, но ничего не произошло. Тогда сосредоточилась на интервалах между ударами сердца и пульсированием в среднем пальце, на который был надет какой-то напальчник. Исчислялись эти интервалы секундами или миллисекундами – она не понимала.
Но одну вещь она знала точно. Звуковой сигнал, издаваемый аппаратом, транслирующим биение сердца, был подключен не к ней, это ясно. С ударами ее сердца звуки не совпадали. Для понимания этого ее сознания хватало.
Мгновение Исабель лежала, затаив дыхание. Один из аппаратов издавал короткие звуковые сигналы. Бип, бип. Другой издавал звук, похожий на тихое хлюпанье. Свист внезапно прерывался, после чего как будто следовало преодоление воздушного давления, как при закрывании автобусной двери.
Она слышала этот звук и раньше. В течение бесконечных часов, проведенных у постели матери, пока не отключили искусственное дыхание и не оставили ее с миром.
Значит, пациент, с которым она делила палату, не мог дышать самостоятельно.
И этим пациентом была Рахиль. Разве не так ей сказали?
Она очень хотела перевернуться. Открыть глаза и преодолеть тьму. Посмотреть на человека, борющегося за свою жизнь.
«Рахиль, – сказала бы она, если бы могла. – Рахиль, мы справимся», – добавила бы, уже не веря своим словам.
Возможно, ради этого Рахили и не стоит приходить в сознание. Теперь Исабель вспомнила все слишком хорошо.
Муж Рахили мертв.
Двое ее детей ждали своей участи непонятно где. У похитителя нет больше причин оставлять их в живых.
Все это ужасно, и она не может ничего поделать.
Исабель почувствовала, как какая-то жидкость сочится в области глаз. Более густая, чем слезы, и все же текучая. Ощутила, как бинты, которыми была обмотана голова, вдруг тяжестью легли на веки.
«Неужели я плачу кровью?» – подумала она и постаралась не поддаваться горю и отчаянию. Ибо что за прок от ее рыданий? Нет, они принесут с собой лишь боль, которую ни одно из лекарств, которые ей уже дали, не смогло унять.
Исабель услышала, как тихо открылась дверь, и почувствовала, как воздух и звуки из коридора просочились в безмолвную комнату.
Послышались шаги по жесткому полу. Сдержанные и нерешительные. Даже чересчур нерешительные. Наверное, обеспокоенный врач, который теперь стоял и наблюдал за сердцебиением Рахили? Или медсестра, прикидывающая, в какой момент аппарат искусственной вентиляции перестанет справляться с работой?
– Исабель, ты не спишь? – прошептал голос сквозь неумолкающий гул аппаратов.