«Спускайся уже, чтоб тебе пусто было», – думал он, пристально следя за упрямым небесным колоссом, застрявшим на уровне горизонта с горящими над ним облаками.
Он достал мобильный телефон. Семья в Доллерупе уже начала беспокоиться о том, что он еще не привез детей. Он обещал вернуться к часу отдыха и не сдержал слово. Он представил их себе в этот момент, сидящих в ожидании за обеденным столом с зажженными свечами, в туниках и со сложенными на груди руками. «Это последний раз, когда мы на него положились», – говорит мать.
И как же мучительно она права.
Он позвонил. Предпочел не представляться. Просто сказал, что требует миллион крон. Старые купюры в маленьком мешке, который они должны выбросить из поезда. Он сообщил номер поезда, где и когда нужно сделать пересадку, на каком перегоне им следует присматриваться к свету стробоскопа и на какой стороне путей. Он будет держать его в руке, и прибор будет сиять яркими вспышками. Никакого промедления, у них один-единственный шанс. Когда они выбросят мешок, вскоре вновь увидят своих детей.
И пусть не вздумают хитрить. У них есть выходные и понедельник на обмен денег. А вечером в понедельник – тот самый поезд. Если денег не будет, дети погибнут. Если привлекут полицию, дети погибнут. Если поднимут шум, прежде чем передадут деньги, дети погибнут.
– И помните, – говорил он, – деньги вы заработаете вновь, детей же потеряете навсегда. – В этом месте он всегда давал родителям мгновение передохнуть. Справиться с шоком. – И, кроме того, помните: вы не можете постоянно стоять на защите других ваших детей. Если я почую неладное, вы будете жить в постоянной опасности. И вам не удастся отследить данный номер мобильного телефона – вот в чем вы можете быть уверены.
На этом он завершал. Все так просто. Спустя десять секунд телефон опустится на дно бухты. Он всегда забрасывал мобильники как можно дальше.
Дети были бледные, как трупы, но живые. Он приковал их в низеньком эллинге на достаточном расстоянии друг от друга, снял с их лиц повязки и проследил, чтобы не выдали обратно то, что он дал им выпить.
После привычного сеанса с мольбами, рыданиями и страхами они немного поели, и он с чистой совестью заклеил им рты и уехал.
Он владел этим местом уже пятнадцать лет. Кроме него самого, никто никогда не приближался к постройке. Жилой дом, к которому относился этот сарай для хранения лодок, был скрыт за деревьями, и участок, прилегавший к сараю, всегда густо зарастал. Единственная точка, откуда можно было разглядеть этот маленький домик, находилась в море. Но кому захочется забираться в вонючее месиво из водорослей, облепивших рыболовную сеть? Сеть, которую он натянул между стойками, после того как одна из его жертв бросила что-то в воду.