Макферсон, уже поставивший ногу на ступеньку лестницы, что вела к дверям больницы, застыл в растерянности. Он скользнул взглядом по изгибу оранжевой стены, а затем сказал:
– Спросите у него сами. У него как раз должно было закончиться совещание.
Они поднялись по ступенькам и вошли в отделанное мрамором фойе, увенчанное купольным сводом с кессонами. Перед ними с характерным звуком открылись автоматические двери, и они очутились в большой приемной, где за столами, справа и слева, сидели санитары, а вглубь уходил длинный коридор, упиравшийся в еще одни автоматические двери. У подножия лестницы, пока Макферсон записывал все три фамилии в реестр, они предъявили свои удостоверения санитару, тот сравнил их фото с подлинниками и вернул их владельцам. За спиной у санитара, в зарешеченной клетушке, сидел мужчина в такой же униформе, как смотритель больницы; за ним, на стене, висели ключи.
Они поднялись на второй этаж и свернули в коридор, пропахший лесным мылом. Дубовый пол блестел, отражая свет, проникавший через большое окно в конце коридора.
– Охранников у вас хватает, – сказал Тедди.
– Мы принимаем все меры предосторожности, – отозвался помощник смотрителя.
– За что общественность вам благодарна, мистер Макферсон, не сомневаюсь, – вставил Чак.
– Поймите одну вещь. – Макферсон снова обращался к Тедди. Они шли мимо закрытых кабинетов с именами врачей на серебряных табличках. – Другого такого заведения в стране просто нет. Мы принимаем самых сложных пациентов. Тех, с кем больше ни одна больница не справится.
– Здесь находится Грайс, верно? – спросил Тедди.
Макферсон кивнул:
– Винсент Грайс, да. В корпусе С.
– Грайс – это тот, который… – обратился Чак к напарнику.
– Да. Укокошил всю свою родню, потом скальпировал и сделал себе из их скальпов головные уборы.
– И в них разгуливал по городу, – продолжил Чак.
– Если верить газетам.
Они остановились перед двустворчатой дверью. Медная табличка гласила:
Макферсон, взявшись за ручку двери, повернулся к ним и посмотрел пронзительным взором.
– В менее просвещенный век, – сказал он, – этого Грайса посадили бы на электрический стул. А здесь его изучают, выявляют патологию, возможно, даже сумеют купировать отклонения в мозгу, заставившие его столь радикально нарушить общепринятые нормы поведения. Если так, то можно надеяться, что наступит день, когда подобные аномалии в нашем обществе будут полностью искоренены.
Его пальцы застыли на дверной ручке. Казалось, он ждал ответной реплики.
– Мечтать не вредно, – сказал Чак. – Не так ли?