– Расскажи, чем еще ты вчера занималась, – прошептал он и заметил, что в ее кристально чистых глазах промелькнуло нечто. Пожалуй, страх, который затем распространился до верхней губы и переносицы. Он почувствовал, как она дрожит.
Она блуждала взглядом по его лицу, глаза делались все шире и шире, зрачки метались по орбите.
– Я тебя похоронила, – наконец сказала она.
– Да вот же я.
– Я тебя похоронила. В пустом гробу. Потому что твое тело разметало над Северной Атлантикой. Я положила в гроб твой солдатский жетон, это все, что удалось найти. А твое прекрасное тело, твое обгоревшее тело съели акулы.
– Рейчел, – вмешался Коули.
– Как кусок мяса.
– Нет, – сказал Тедди.
– Как кусок прожаренного жесткого мяса.
– Это был не я.
– Они убили Джима. Мой Джим мертв. А ты, на хрен, кто такой?
Она вырвалась из его рук, отпрянула к стене и, пригвоздив его колючим взглядом, наставила на него указующий перст.
– Кто он, на хрен, такой? – Она плюнула в Тедди.
Он был не в силах пошевелиться. Эта ярость, буквально выплеснувшаяся из ее глаз, парализовала его.
– Хотел меня трахнуть, морячок? Да? Засунуть в меня свой член, пока мои дети играют во дворе? Я знаю, что у тебя на уме! Убирайся! Ты меня слышишь? Убирайся к…
Она накинулась на него, чтобы вцепиться в лицо ногтями, но он успел вскочить с койки, и тут же два санитара, выскочив из-за его спины с кожаными ремнями наготове, поймали Рейчел под мышки и повалили на постель.
Тедди трясло, его прошиб пот, крики Рейчел звенели у него в ушах:
– Сексуальный маньяк! Гнусная тварь! Мой муж, когда узнает, перережет тебе горло! Ты понял? Он отрежет твою голову, к чертовой матери, и мы будем пить твою кровь! Мы будем в ней купаться, извращенец гребаный!
Один санитар налег на нее всем телом, а другой своей лапищей намертво прижал ее щиколотки, вдвоем они пропустили ремни сквозь прорези в металлическом брусе над ближнем краем койки, спеленали больную крест-накрест, грудь и ноги, затем продели ремни сквозь прорези бруса над дальним краем койки и стянули покрепче, а когда концы ремней вошли в пряжки, раздались характерные щелчки. Сделав свое дело, санитары отошли.
– Рейчел, – обратился к ней Коули по-отечески мягко.
– Все вы гребаные маньяки. Где мои детки? Где они? Верните моих деток, суки! Верните моих деток!
Ее вопль прошил позвоночник Тедди, словно в него вошла пуля. Рейчел рванулась из пут с такой силой, что металлические брусы зазвенели.
– Мы к тебе зайдем попозже, Рейчел, – пообещал Коули.
Она плюнула в него, но плевок, не долетев, упал на пол, она опять завопила, на прикушенной губе выступила кровь, тут Коули кивнул приставам и двинулся к выходу, и они за ним, но Тедди еще успел оглянуться через плечо и встретиться глазами с Рейчел, которая вся выгнулась на матрасе, вены на шее вздулись, губы были мокрые от крови и слюны, и вопила она так, будто по ее душу пришли все мертвецы прошлого, пробравшись в палату через окно.