Он прошел мимо гроба к чернеющей двери подвала, доставая из кармана увеличительное стекло. Свежие царапины были хорошо различимы на пыльном линолеуме. Здесь и там виднелась засохшая грязь – отпечатки ног. После краткого осмотра Эшер спрятал лупу и достал измерительную линейку.
– Их было двое, – сказал он, наклоняясь, чтобы замерить расстояние между следами. – Один приблизительно моего роста, другой чуть повыше, если судить по длине шага. Вместе они подняли гроб из подвала в комнату, где был солнечный свет. – Он присел на корточки, изучая смазанные и перекрывающие друг друга следы.
– Ваш друг мистер Дэвис, – пробормотал Исидро. Эшер знал, что вампир собирается подойти к гробу. Преодолев накатившую волну сонливости, он видел, как Исидро сделал два длинных быстрых шага и оказался стоящим над черными останками. – Кости целы.
Испанец наклонился, как марионетка, над гробом и покопался в его содержимом тонкими пальцами. Лицо его было бесстрастно. Эшер подошел к нему с измерительной лентой в руке, и тут Исидро вытянул что-то из обугленных ребер, что-то распадающееся даже при его нечеловечески легких касаниях и слишком длинное для того, чтобы быть костью.
Тут же бросил и, достав из внутреннего кармана шелковый платок, вытер им пальцы.
– Осина, – сообщил он невыразительно. – Сгорела в золу, но сердцевина цела.
Эшер взял длинную тонкую руку дона Симона и повернул ладонью к свету. На белой коже виднелась красноватая припухлость. Пальцы были холодны и с виду очень хрупки. Выждав момент, Исидро убрал руку.
– Работали наверняка.
– Значит, знали, что использовать.
– Это узнал бы любой клоун, имеющий доступ в публичную библиотеку, – ответил вампир.
Эшер кивнул и занялся останками, уделяя особое внимание обугленным костям таза. Дэвис не носил жилета, следовательно, должен был хранить ключи в кармане брюк. Дон Симон был прав насчет непрочности псевдоплоти вампиров, хотя сам скелет в данном случае выгорел не полностью, как это было с Лоттой. Разрубленный шейный позвонок был пугающе чист.
– В чем дело? – тихо спросил Эшер. – Может быть, вампиризм действительно вызывает замещение в клетках обычно живой материи на некую иную, причем процесс начинается с мягких тканей. Может быть, именно поэтому тела молодых вампиров горят, как бумажные, а плоть тех, что постарше, в какой-то степени успела выработать иммунитет к солнечному свету.
– Не думаю, чтобы все было так просто, – ответил Исидро. – Это сложный процесс, причем в нем участвует не только физиология, но и психика. Но в целом все выглядит именно так, как вы сказали. Гриппен лет пятьдесят – семьдесят назад получил куда большую дозу солнечного света, чем я в свое время, и шрамы, как видите, почти сошли. Да, с возрастом мы становимся терпимее к солнцу. Но конечно, лишь до определенной степени.