– Я пришел выслушать окончание истории, если у вас есть к тому охота и еще не пропало желание рассказать ее мне.
Тео улыбнулся.
Первое, что я увидел, войдя в комнату, была картина. Ее вновь повесили на прежнее место, но она полностью ушла в тень – лампа теперь сияла на противоположной стене. Мне подумалось, что перестановку сделали, должно быть, умышленно.
– На чем я остановился? – спросил Тео. – Никак не могу вспомнить, хоть убейте.
– Тео, перестаньте, – с тихой укоризной произнес я. – Думаю, вы помните все очень четко, даром что задремали и я не стал вам мешать. Вы подбирались к какому-то важному месту в этой истории.
– Наверное, моя дремота послужила мне защитой.
– В любом случае вам надо рассказать мне остальное, или мы оба нынче ночью лишимся сна. Вы показали мне статью в журнале, где эта картина слишком бросалась в глаза. Я еще спросил вас, не умысел ли это самого фотографа.
– Насколько мне известно, он не обратил на нее никакого внимания, а я здесь тем более ни при чем. И все же… вот она, можно сказать, господствует и на фотографии, и в комнате. Меня это удивило, но не более. А потом, недели через две после выхода журнала, я получил письмо. Я сохранил его и отыскал сегодня утром. Оно там, на столе возле вас.
Тео указал на плотный конверт цвета слоновой кости, адресованный ему сюда, в колледж, почтовый штамп Йоркшира был примерно тридцатилетней давности. Фиолетовые чернила, старательный старомодный почерк.
Хоудон,
у Эскби,
Норт-Райдинг, Йоркшир
Уважаемый д-р Пармиттер!
Обращаюсь к Вам от имени графини Хоудон, которая увидела статью о Вас и Вашей работе в «…джорнэл» и выразила желание связаться с Вами по поводу живописного полотна в комнате, где Вы сфотографированы. Полотно – живопись маслом, изображающая сцену венецианского карнавала, – висит прямо позади Вас и является предметом самой горячей заинтересованности ее сиятельства.
Леди Хоудон поручила мне пригласить Вас, поскольку с этой картиной связаны вопросы, которые она полагает необходимым обсудить самым срочным образом.
Дом расположен к северу от Эскби, на железнодорожной станции по прибытии поезда Вас будет в любое время ждать машина. Прошу Вас связаться со мной, чтобы подтвердить свою готовность посетить ее сиятельство и сообщить удобную для Вас дату. Еще раз хочу подчеркнуть, что, учитывая слабое здоровье ее сиятельства и ее сильное волнение по этому поводу, неотложный приезд оказался бы весьма кстати.
С уважением и прочее,
Джон Тёрлби, секретарь.
– И вы поехали? – спросил я, откладывая письмо.
– О да. Да, я поехал в Йоркшир. Сам тон письма дал мне почувствовать, что выбора у меня нет. Да и любопытство одолевало. Тогда я был моложе и не чурался приключений. Отправился с легким сердцем, как только завершился семестр, недели через две.