.
Монаршего коварства не избежал даже генерал Пётр Живкович – главный конфидент Александра аж с 1910 г. и первый глава правительства после провозглашения диктатуры. Генерал Панта Драшкич вспоминал, как после отставки Живковича в 1932 г. король озадачил полковника королевской гвардии Йосифа Протича следующим вопросом:
«– Чем занимается этот Пётр, ходит ли на службу?
– Да, Ваше величество, каждый день, только сейчас ещё рано…
– А что бы вы сделали, если бы Пётр задумал какую-нибудь глупость против меня?..
– Убил бы его, как собаку!»[160]
Вышеописанная «кадровая работа» к концу 1920-х гг. привела к формированию в двух крупнейших партиях – НРП и ДП – групп «придворных радикалов и демократов». Действуя без оглядки на своих формальных партийных лидеров, эти группы при поддержке конформистски настроенных Словенской народной партии и Югославской мусульманской организации формировали правительственные кабинеты вплоть до государственного переворота 6 января 1929 г.
Не менее существенным результатом королевского вмешательства во внутрипартийные дела следует считать обострение внутриполитических противоречий, приводившее к дискредитации парламентских институтов и повышению роли короля как арбитра. Проиллюстрируем заинтересованность Александра в этих процессах еще одним отрывком из воспоминаний С. Милосавлевича: «Король остановился, ненадолго задумался и сказал:
– Вы ведь родились в Нише и должны знать нового министра по делам религии Драгишу Цветковича. Что вы о нём знаете?..
– …Он человек необразованный… бескультурный… аморальный тип… Люди, его знающие, говорят, что он большой обманщик… А во время мировой войны был дезертиром. Будучи совершенно здоровым, всю войну провёл в Швейцарии…
– …Примерно то же самое мне говорили и другие. Но вам я скажу то, что не говорил никому: “Чем хуже, тем лучше. Запомните, чем хуже, тем лучше!“
Я эти слова короля хорошо запомнил, но смысл их понял только 6 января 1929 г., когда король Александр упразднил Конституцию, распустил Народную скупщину и установил диктатуру»[161].
Наступлению двора на права партий и в целом народного представительства объективно способствовало усугубление в 1927–28 гг. главной внутренней проблемы Королевства СХС – нерешённых противоречий отдельных национально-исторических областей, выражавшихся в политической жизни в виде так называемого «хорватского вопроса». Ареной его эскалации стала Народная скупщина, в которой НРП и ДП противостояла хорватская Крестьянско-демократическая коалиция (КДК) во главе со С. Радичем.
В этой ситуации, как и во всех межпартийных конфликтах 1920-х гг., их участники своим потенциальным союзником видели короля, вмешательства которого они требовали несмотря на то, что оно могло противоречить писаным и неписаным нормам парламентаризма, а также их собственным идеологическим установкам. Соблюдение суверенитета народного представительства не интересовало партийных функционеров, которым та или иная «интрига двора» помогала усилить позиции в Скупщине, сформировать правительство, несмотря на отсутствие парламентского большинства, или добиться роспуска Скупщины и получить мандат на проведение выборов. Одновременно трудно припомнить случаи, чтобы к Александру не апеллировали терпящие поражение в какой-нибудь политической баталии.