– Ты… Аня, ты… – только и мог лепетать Рыбин, когда жена, нагая и почти белая, словно плывущая в ледовой лазури, подошла совсем близко. На ее лице царила отрешенность, водянистые глаза смотрели в пустоту… и вдруг резко уставились на него, вонзили в Рыбина холодный, мутный взгляд, сквозь который едва проступало какое-то подрагивание, копошение, заставившее Рыбина подумать о муравьях, поедающих тушу мертвого зверя.
Она протянула руку, он вытянул свою. Ощутил ее тепло сквозь намокший лед. Она была там. Была настоящей.
– Аня… Мне так… Так… – забормотал Рыбин, не зная, как это возможно, во что верить, не отличая уже реальность от бреда, от высотных галлюцинаций, не отличая явь от сна – и не желая отличать, пока она здесь, такая близкая, такая теплая, и между ними лишь тонкий, тончайший слой льда…
Повинуясь внезапному порыву, он отстегнул ледоруб от рюкзака и с размаху вонзил острие в лед. Кусочек мутноватой лазури откололся, а с ним – часть Аниного лица: глаз, бровь, кусочек рта и носа… Упав россыпью осколков под ноги Рыбина, они спазматически задрожали, как отброшенный ящерицей хвост.
– Я убила его, – прошипела Аня, и ее слова расцвели в голове Рыбина ядовитыми цветами. – Ребенка. Это был не выкидыш. Я убила его, чтобы во мне не было ничего от тебя.
– Что… – забормотал Рыбин. А его обнаженная жена – или что-то похожее на нее – улыбалась остатком рта и вновь повторяла:
– Я убила… Убила…
– Не обращайте внимания, – сказал по-английски Зуев, и Рыбин вздрогнул – он не заметил, как тот вернулся из хитросплетения ледяных каньонов и пещер. – Это просто… картинки. Проекции. Они говорят мерзости, вытягивают их из вас и бросают в лицо, чтобы не подпустить к главному.
– Главному? – бессильно осыпалось с губ Ерина. Он казался совершенно сбитым с толку, в глазах, устремленных на серак чуть позади, плясали искорки разгорающегося безумия, словно от происходящего мозг закоротило. Похоже, он тоже видел кого-то. Или что-то.
– Вперед, – сказал Зуев, рывком подняв девушку с колен. Рыбин, застонав, поднялся сам – снег не отпускал как трясина. – Сейчас все увидите сами.
Фигуры во льду исчезли. Не произнеся ни слова, Рыбин, девушка и Ерин двинулись вслед за Зуевым вглубь лабиринта.
Они опускались вниз, все глубже в толщу ледника. Лед здесь был темнее, с вкраплениями грязи, камней и другими примесями. Тут и там вновь возникали шепчущие тени, мелькали призрачные силуэты, но они делали, как велел Зуев, – не обращали внимания. Рыбин посмотрел на гладкие валуны, вмерзшие в лед – такие же перекатывались под ботинками, – и подумал, что до них здесь вряд ли кто-то бывал – ледник протаял совсем недавно.