По мере написания этих воспоминаний я все больше понимаю, насколько рука Бога всегда вела нас, грешных, и я благодарна тебе, Аглаидушка, что ты заставила меня вспоминать, так как часто милости Божии в суете забываются. Полезно почаще вспоминать прошлое, чтобы успокоиться, уповая на Бога.
Тетя Машенька кормила нас, хотя лишние были в то время обременительны. На другой день после нашего прихода прибежала Марфуша и с ужасом сообщила, что пришли с обыском. Тетя Машенька быстро сунула мне в руку свое жемчужное ожерелье, которое в мгновение ока сняла с шеи, и указала мне, где находится мешочек с другими драгоценностями, которые она поручила мне передать одному ее знакомому, жившему в том же доме. В комнату ввалились большевики и с обычной грубостью принялись шарить. У тети в один пакет были сложены все справки касательно смерти ее сыновей, и она ими очень дорожила. Большевики стали их рвать, несмотря на просьбу тети их оставить. Они искали какие-то документы, не объясняя какие, а закончив обыск, объявили ей, что она арестована и должна следовать с ними. Она попросила разрешения пойти в другую комнату, куда сделала мне знак пойти с ней. Я вышла без спешки. Она просила смотреть нам за квартирой до ее возвращения. Марфуша собирала необходимое. Тетя давно страдала кистой в брюшной полости, от которой казалось, что она беременна близнецами. Тогда еще было это не так заметно, но она быстро уставала. Мы наскоро с ней простились. Марфуша собралась сопровождать тетю и нести вещи. У меня всегда появление этих негодяев сопровождалось ознобом, так что приходилось напрягать силы, чтобы этого не заметили. Когда Марфуша уже совсем поздно вернулась, то рассказала, что ей не позволили сопровождать и потому, передав вещи тете, она пошла следом. Когда она попросила посадить тетю на извозчика, ей грубо ответили, что и так, мол, дойдет. Надо сказать, что при появлении на улицах арестованных извозчики тотчас испарялись, не хотели даром возить слабых и больных. Шли они долго, и тетя едва поспевала за конвоем. Наконец на Цветном бульваре тетя от усталости зашаталась, остановилась, прислонилась к стенке и, видимо, сказала, что не в силах идти дальше. На нее стали кричать, но это не изменило ее поведения, и пришлось остановить извозчика, на которого взгромоздились и конвоиры. Они нередко нагружали голодных лошадей четырьмя седоками, так что бедные животные едва тащили воз. Марфуша не смогла следовать дальше, но по направлению догадалась, что ее отвезли в Бутырскую тюрьму, отстоявшую очень далеко от дома, который был в Кривоколенном переулке у Арбата около приходской церкви,