Когда с вами Бог. Воспоминания (Голицына) - страница 209

Вдали послышался хруст гравия, и автомобиль с Джимом и Фазером подкатил к дому. Джим обнял нас и, взяв под руку Тюрю, спросил: «Why do you look so grave, my little woman?»[240] Она ничего не ответила, и он, я думаю, понял, что мы говорили о прошлом. Она рассказала, что болела тифом и за ней ходил Кубе, который сам заболел и умер у нее на руках. Впрочем, я ошиблась, то был не тиф, а воспаление легких. Она рассказала, что во время сильного жара он пришел и был поражен ее радостным лицом. На его недоуменный вопрос она сказала, что я только что была у нее, стояла у изножья кровати. Он решил, что она бредит, но она настаивала на том, что абсолютно явно видела меня. У меня же о ней не было снов, как тех, что во время твоей болезни, когда ты лежала при смерти от тифа. Я всегда молилась о всех, но, может быть, тогда особенно о ней, вот она меня и увидела. Кубе, по ее словам, был милый человек, брат того, что в Порт-Артуре при Великом Князе Кирилле Владимировиче погиб на «Петропавловске». Тюря дружила с Кубе, и, умирая, он передал ей золотые часы, которые некогда поднесли его отцу сослуживцы. Он надеялся, что она встретит кого-нибудь из его семьи и передаст им эти часы работы Павла Буре с надписью. Она их передала мне для пользования, так как у меня часов не было, поскольку большевики отняли наши часы с гербами, эмалью, которые бабуся мне заказала в Англии и подарила к свадьбе. Я их всегда носила на шее, на цепочке от Фаберже, подаренной Фрумошкой. Часы Кубе служили мне долго, а когда я в последний раз уезжала из Чикаго и должна была расстаться с Лапом, то отдала их ему. Когда же я потом приехала к Джимам, то Тюря мне сказала, что ее друзья Грейг в родстве с Кубе и хотели бы получить часы, взамен отдав другие. Я тотчас написала об этом Лапу, который их выслал при первой же возможности и написал, что не нуждается в возмещении, так как никакого права не имел оставлять их себе.

Тюря рассказала мне про один странный случай, происшедший в Кисловодске. Жил там один доктор с женой, которые были так добры, что лечили бедных людей даром, и все их очень любили. Оба были неверующими. А в это время везде свирепствовал тиф, и добрый доктор ходил по трущобам, а жена ему помогала. В конце концов он сам заболел. Жена ходила за ним днем и ночью. Наконец он умер, а она чуть не сошла с ума, проклиная все и вся, кощунствуя, проклинала несправедливость Господа. Доктора хоронило все население, которое горько его оплакивало. Нина Розен была дружна с ними и после кончины доктора постоянно заходила проведать вдову, которая оставалась безутешна, и попытки успокоить ее приводили только к еще большему негодованию и злобе, а Нина была очень верующей. Долго так Нина ходила к этой женщине и всякий раз огорчалась, видя непримиримость той. Раз пришла она со страхом, что в очередной раз должна выслушивать негодующие речи и жалобы, но, к удивлению своему, нашла ту сидящей с просветленным лицом и совершенно спокойную. На вопрос, что случилось, та сказала, что ходила к причастию в церковь. Нина не поверила своим ушам, а вдова доктора рассказала ей следующее: «Я встала сегодня утром с особенным чувством злобы и негодования и не находила себе места. Думала развеять ужасную тяжесть работой, но это не помогло, и беспокойство мое все росло, и я почувствовала, что мне надо что-то такое сделать, но что именно, я не знала. Наконец я машинально подсела к письменному столу, взяла лист бумаги, карандаш, которым принялась бессознательно водить по бумаге, затем стала быстро писать, не отдавая себе отчета в своих действиях. Рука моя устала, и я отбросила карандаш, увидев, что лист мелко исписан. Я стала читать написанное и вот что прочла: „Это я, твой муж (дальше стояло его имя), тебе пишу, мне это очень трудно, но я хочу, чтобы ты знала, что мы оба заблуждались, не веря в Бога. Он есть, Он благ, и без Него нельзя жить. Постарайся пойти в церковь, исповедуйся и причастись, что принесет тебе покой. Никогда не старайся войти со мной в сношение, это принесет мне вред“. Я пошла в церковь и сделала, как муж мне указал. Я поняла, что Бог есть и Он благ». Она сказала Нине, что батюшка советовал ей молиться за мужа, чтобы тому помочь. Они отслужили панихиду, и она знает, что может быть полезна мужу, если молится о нем. Нина была потрясена этим рассказом. Позже, когда Нина стала беспокоиться о своем отце, о котором ничего не знала, она пошла к вдове и просила ее войти в контакт с мужем. Вдова по-прежнему ходила по больным и бедным и помогала, чем могла, особенно своей пламенной верой. Она ежедневно ходила в церковь, подавала за упокой мужа и часто причащалась. Узнав от Нины, для чего та пришла, она решительно отказалась от ее просьбы, напомнив, что муж просил ее не входить с ним в сношения. Нина крайне огорчилась, расплакалась и сказала, что, если бы она наверняка знала, что отца нет в живых, она бы знала, как за него молиться. Вдова, которая очень любила Нину, скрепя сердце, обещала ей попробовать исполнить ее просьбу, но только один раз. Она взяла лист бумаги, карандаш и долго недвижно сидела. Затем ее рука забегала по бумаге, но вскоре остановилась, и вот что было написано: «Я просил тебя этого никогда не делать. Мне это очень тяжело. Больше ничего сказать не могу». Нина пожалела о своей просьбе.