Помню, что родители наши обвиняли графа Лорис-Меликова, который пользовался доверием Государя, в том, что он не уберег Царя и своим попустительством довел до этого убийства. Это было 1 марта 1881 года. Был затеян суд, и участников злодеяния казнили всех, кроме одной женщины, которая оказалась беременной. Папа по возвращении из Петербурга рассказал многое об этом. Все были в глубоком трауре, и что-то зловещее витало над всем. Знакомые Мама приезжали к ней с длинными кретоновыми вуалями со шнипсом. Может, вы и не знаете, что это такое. Это такой маленький треугольник из крепа, который крепился к кретоновой шляпе и спускался на лоб. В этом мрачном наряде мне почему-то особенно запомнилась высокая статная фигура госпожи Батюшковой, золовки поэта. Она была некрасива, но очень породиста и добра. Мама ее очень любила. К старости у нее возникли катаракты, и она совсем ослепла. Не знаю, почему ее не оперировали, но она с покорностью и благодушием несла это тяжкое испытание, особенно для нее, которая так была деятельна, любила читать. У нее были молодые лектрисы.[101] После одного из посещений Мама долго совещалась с нашей девушкой Варей, которая потом вышла замуж за нашего повара-француза. Затем Варя отправилась за покупками и вернулась с куском темно-коричневого ситца с мелким рисунком. С нас сняли мерки и через несколько дней примеряли сарафаны из этого ситца. Сперва я подумала, что это для какого-то костюмированного бала, но балов не предвиделось, а на мои вопросы, для чего такие сарафаны, мне никто не отвечал. Родители подолгу и часто вели таинственные разговоры при участии Евгения Евгеньевича Бачинского. За столом часто говорили, что всюду идет усиленная нигилистическая пропаганда. Наконец я стала кое о чем догадываться. Сарафаны были убраны вместе с темными головными платками. Родители предвидели революцию, и Мама придумала этот наряд, чтобы нам было легче скрыться, если бы пришлось бежать из дому. Я только не понимала, почему они были все одинаковые, ведь кучка девочек в одинаковых платьях скорее могла вызвать подозрения посторонних. Несколько лет спустя вопрос выяснился, и Мама сказала, что мои предположения были верны. Наши родители не сомневались, что рано или поздно, но революция разразится. Так и случилось. Нам рассказали, что большевики сожгли Дугино и выбросили из церкви прах наших родителей, дорогого батюшки Василия и предков Мама.
Летом этого года Государь с Императрицей Марией Федоровной приехали в Москву в первый раз после восшествия на престол. Для такого события Мама привезла нас из Дугина в Москву. Предстоял выход в Кремлевском дворце, но по случаю глубокого траура было объявлено, что все могут явиться на выход в чем угодно, не стесняясь одежды. У нас были какие-то черные платья типа легкого пике, которые выгорели и порыжели за лето, но поскольку других не было, а сшить новые не успели бы, то мы в них и отправились. В этот раз мы все находились в нижних залах и решили, что будем наблюдать за соседями и спасать Царя с Царицей, если кто-то на них покусится. Рядом с нами были две небольшие средних лет дамы в черных платьях, белых нитяных перчатках и poke bonnets.