Пациенты все по-разному начинают осознавать свои конфликты. Они уже отдавали себе отчет, или только теперь начали это делать, о двойственности своих чувств в определенных ситуациях (например, это амбивалентные чувства к родителям, к супругу), о противоречащих друг другу установках по отношению к сексуальности или направлениям научной мысли. Например, пациент может осознавать, что одновременно ненавидит мать и предан ей. С виду он будто осознает конфликт, хотя бы по отношению к конкретному человеку. Но на самом деле он видит это так: с одной стороны, ему жалко мать – она мученица, а потому несчастна; с другой стороны, он в ярости от ее удушающих требований исключительной преданности. И обе реакции человек такого склада может себе объяснить. Далее для него проясняется то, что он принимает за любовь или сочувствие. Ему надо быть идеальным сыном, он должен принести матери счастье и удовлетворение. Но когда это невозможно, он чувствует себя «виноватым» и удваивает внимание. Его надо не ограничивается (как далее оказывается) единственной ситуацией; в жизни просто нет таких ситуаций, в которых не надо быть абсолютным совершенством. Тогда всплывает еще одна составляющая конфликта. Вдобавок он достаточно замкнутый человек, со скрытым требованием, чтобы его не беспокоили и ничего от него не ждали, и он ненавидит тех, кто это делает. Прогресс здесь виден в том, что, приписывая сперва свои противоречивые чувства внешней ситуации (характеру матери), он пришел к осознанию своего конфликта в отношении к конкретному человеку и наконец – к пониманию главного своего конфликта, который заключен в нем самом, а потому разгорается во всех сферах его жизни.
Другие пациенты могут вначале видеть лишь вспышки противоречия в своей главной жизненной философии. Смиренный тип, например, может неожиданно понять, что переполнен презрением к людям или что он бунтует против необходимости быть с ними «милым». Или же у него может возникнуть беглое осознание своих требований необыкновенных привилегий. Хотя сперва это не поражает его, даже как противоречие, о конфликте речи пока не идет; он постепенно понимает, что это действительно противоречит его исключительной скромности и любви ко всем на свете. Затем у него появляются одномоментные переживания конфликта, такие как слепая ярость на себя за то, что он «позволяет себя доить», когда в ответ на его компульсивную готовность помочь «любовь» не приходит. Это переживание полностью захватывает его – и уходит в глубину. Затем могут наметиться контуры его табу на гордость и выгоду, такие жесткие и иррациональные, что это повергает его в изумление. Когда подрывается его гордость за собственные доброту и святость, он может начать осознавать, что завидует другим; начинает видеть свою расчетливую жадность при получении и скупость при отдаче. Продолжающийся в нем процесс можно описать как расширяющееся знакомство со своими противоречивыми склонностями. И каким образом пойдет это знакомство, таким образом и будет ослабевать шок от увиденного. Для динамики важно, что, став сильнее за время психоанализа, он уже способен понемногу смотреть в лицо своим противоречиям – и, следовательно, работать над ними.