— Йорг, массовость — это часть плана, — гнул свою линию Ходенберг. — Они должны были стать героями, а потом умереть от руки русских.
— Я продам заложников родным. И уже потом их убьют русские. — Наставительно произнес Латтнер. — Свое количество в новостях ты получишь.
— Нам нужно охватить все страны и социальные группы. Мы проработали на это мясо любовные линии, сценарии боевого братства и самопожертвования. Мои люди отбирали из пяти сотен кандидатур! А ты взял — и все перечеркнул!
— И что ты сделаешь? — Фыркнули по ту сторону экрана. — Соберешь правление? Твой подход лишает нас прибыли — это ты им скажешь?
— Мой план функционален и лишен рисков! Ты сам за него голосовал! — чувствовал Ходенберг, как кулаки сжимает уже самое настоящее бешенство. — Мне некем теперь добирать массовку! После новостей о выкупе, всю молодежь заперли по домам!
— Я молчал на совете, чтобы не ссориться с тобой. — Поднял голос Латтнер, перебивая. — Чтобы не показывать остальным твою некомпетентность и неумение зарабатывать деньги!
— Ты уже тогда задумал пойти против меня?!
— Если ты не способен безопасно доставить мясо, кто в этом виноват? А если бы их убили в пути? Это спросит правление! А я спрашиваю у тебя сейчас!
— Микроавтобусы с моим гербом, в охранении — «мастер» и три «ветерана». — Свело скулы на лице Георга.
— Как видишь, этого оказалось недостаточно, — примирительно произнес Латтнер. — За порчу имущества я тебе даже заплачу. А ты, будь добр, пойди на встречную услугу. Забудь свой провал. Это и в твоих интересах.
— Расскажешь это правлению через два часа. — Приготовился Ходенберг отвернуться.
— Десять процентов, Георг. Твоя доля с выкупа.
— Латтнер, ты осознаешь риски для всех нас? — Вкрадчиво произнес Ходенберг. — Смерть этих детей может вызвать новую войну. Ты хочешь, чтобы воевали с нами?
— Город закутан «Пеленой» в три слоя. Спутники ничего не увидят. Свидетели, исполнители, жертвы — умрут. Свою повестку дня ты получишь — красивую, сочную, сносящую крышу от желания мстить. Помнишь свои чувства? Мои умельцы такое видео тебе сделают — сам пойдешь добровольцем на фронт. — Усмехнулся сеньор Бремена. — Двенадцать процентов.
— За провал платить буду я. Ты же вывернешься, Латтнер. Всегда выворачивался.
Ходенберг сделал жест пальцами, и картина на экране вновь показала грузного мужчину — только в этот раз напряженно склонившегося вперед, без бокала в руках.
— Пятнадцать процентов. — Жестко постановил Йорг. — Или созывай свой совет. Я дам им по пять процентов, и они тебя сожрут.
— Двадцать процентов. Мне еще искать этих семерых по всему городу!