– Не он зацепил, а шмотки его. Но ладно, бомж так бомж. Прости, что отвлек.
– Ты бы лучше сконцентрировался на уликах. Герон трясет меня как грушу, грозится отдать дело Совчаку, если я в течение недели не предоставлю ему хоть какую-то информацию. А ты с бомжами возишься.
– Над уликами работаю. И к концу недели тебе точно будет с чем идти к нашему комиссару на доклад.
– Хочется верить.
На том и расходимся.
Однако прежде чем ехать домой, я отправляюсь в хранилище. Все-таки хочется понять, на что швея так бурно отреагировала. Если у нее есть дар Снорка, то мне несказанно повезло оказаться в «Шпильке» именно сейчас. Сама по себе девица ни о чем. Судя по глазам, вообще смешанная, вероятнее всего, один из родителей некромант, что уже вызывает отвращение. Не перевариваю некромантов. Любители мертвечины, а уж если вдохнули жизнь в дохлую лягушку, то вообще мнят себя повелителями смерти. Но вторая суть портняжки однозначно ведьма.
Массивная дверь со крипом отворяется, когда я прикладываю ладонь к магическому кругу. И оказавшись в святая святых комиссариата, направляюсь в отсек с уликами по давно раскрытым делам. Первым на глаза попадается плащ. Его владелец был убит на пороге своего дома бывшей любовницей. Пожалуй, то, что надо.
– Дарата омнус, – произношу негромко, и плащ уменьшается до размеров перчатки.
Теперь можно и домой. Однако, оказавшись на улице, понимаю, что поспать не удастся. Уже светает. И максимум, на что я могу рассчитывать, это на душ, потом снова в университет, после в комиссариат, ну и в «Шпильку». Интересно, почему девчонка живет в Лютерании? Неужели не нашлось места в родном мире?
А Ксантипп великолепен в предрассветной дымке. Сейчас он безмятежен, спокоен, будто спящий исполин, вбирающий в могучие легкие утренний туман и выпускающий его дымом печных труб. Особенность этого города в том, что он просыпается только к вечеру, все же существам, его населяющим, ближе сумерки. Впрочем, как и мне. Под покровом ночи любой ритуал упрощается, сама ночь благоволит магии, а лунный свет служит прекрасным проводником. Кстати, об этом… Сюсанна с меня живого не слезет, пока я не уберу лабораторию, которая нужна мне как воздух. Значит, придется организовать ее в другом месте. Старушенция полагает, что я поддамся тьме, как это случилось с дедом. Увы, она не знает главного: я уже обращался к тьме, уже находился на грани, но ни разу не переступил ее, в отличие от деда. Он всегда был жадный до всего: до денег, власти, любви, магии. В отличие от него я варлок, умеющий контролировать свои эмоции, уважающий науку, а наука требует упорядоченности и сдержанности.