Карвер аккуратно вскрыл конверт и вытащил из него лист бумаги и прямоугольный кусок картона с узкой металлической полосой на одной стороне.
— Ключ-карта, похоже, — Алекс достал из кармана свой ключ от номера, практически точно такую же карточку из магически усиленной плотной бумаги с серебряной полоской. — Только надписи нет…
Действительно, на его ключе гордо красовалась пара единорогов и слово «Эден».
— Такие карты используются в отелях… — задумчиво проговорил Карвер, разглядывая идеально-белую, без единого значка поверхность. — А еще в прокате лыж, костюмов и снаряжения.
— Еще в серьезных ресторанах для входа в кухонную зону, — добавил Верещагин. — И вообще для прохода в служебные входы чего угодно, от театра до склада. И вот как раз на таких ключ-картах может не быть названия… а вот номер должен быть, кстати. Дай-ка…
Он медленно провел ладонью над карточкой, проговаривая заклинание чтения скрытой информации. На пустой белой поверхности столь же неторопливо загорелись зеленым цифры: 0053582. Надпись тут же погасла, но Карвер успел сделать магоснимок.
— Отлично! Сейчас отправлю запрос, и мы будем знать, что же открывает этот ключ.
— Там еще записка, давай пока взглянем.
На листе дорогой писчей бумаги неровным почерком было написано: «Цена поднялась, теперь по десять дукатов. Вечером с десяти до полуночи».
Алекс обнюхал записку и сказал несколько разочарованно:
— Чуть-чуть табаком пахнет, ни духов, ничего больше. И по почерку не поймешь, мужской он или женский.
— Десять дукатов… — Карвер почесал затылок. — Что угодно, от ужина в таверне до порции «Ангельской пыли».
— Учитывая последствия, вряд ли речь идет об ужине… — невесело усмехнулся Верещагин. — Вообще говоря, что-то разладилось тут у вас в долине. Во всяком случае, об «Ангельской пыли» я слышу уже не в первый раз за последние дня.
Лицо начальника Стражи тоже радостью не лучилось:
— Спасибо, что пыльцу черного лотоса не привозят больше. Пару лет назад один любитель этого зелья очень картинно помер посреди площади. Ты же знаешь, как черный лотос действует на хомо и полукровок?
— Знаю теоретически, но сам не видел.
— А я видел и в жизни теперь не забуду… Это было самое начало марта, солнце яркое-яркое и уже пригревало сильно. Полдень, на главной площади полно народу, дети скачут, музыканты какие-то концерт дают. Этот тип вдруг остановился посередине, затрясся весь и тоненько так завыл. Звук был… — Карвер помотал головой, словно вытряхивая из ушей этот самый звук. — Жуткий, в общем. А наш наркоман посинел, посерел и вдруг на глазах состарился. Представляешь, вот только что был холеный такой, эффектный мужик лет сорока, и вдруг на тротуаре валяется сморщенный старичок, почти мумия, усохший до обтянутого кожей скелета.