На территории бывшей Австро-Венгрии также имелись большие участки, которые предстояло поделить. В результате Австрия и Венгрия были сведены к чисто немецким и мадьярским образованиям и превратились в задворки Европы. Сербия увеличилась до современной Югославии путем присоединения Словении (до этого принадлежавшей Австрии), Хорватии (до этого принадлежавшей Венгрии), а также ранее независимого маленького родового королевства пастухов и контрабандистов – Черногории, сурового горного края, где жители реагировали на беспрецедентную потерю независимости массовым обращением в коммунизм, считая, что тут придутся ко двору героические качества. Коммунистическая идея ассоциировалась у них и с православной Россией, чью веру непокоренные жители Черногории столько веков защищали от турок. Новая Чехословакия родилась в результате объединения бывшего промышленного центра империи Габсбургов с некогда принадлежавшими Венгрии землями, где проживали словацкие и русинские крестьяне. Румыния разрослась в многонациональный конгломерат, Польша и Италия также извлекли выгоду из этого передела. Никаких исторических прецедентов или логики в комбинациях с Чехословакией и Югославией не было – их создание явилось результатом националистической идеологии, проповедовавшей как силу этнической общности, так и нежелательность появления слишком мелких национальных государств. Все южные славяне (= югославы) были объединены в одно государство, как и западные славяне чешских и словацких земель. Как и следовало ожидать, все эти политические браки поневоле оказались не слишком прочными. Кстати, за исключением остатков Австрии и Венгрии, потерявших большую часть своих национальных меньшинств (хотя и не все), новые государства, отторгнутые от России и от империи Габсбургов, оказались не менее многонациональными, чем их предшественники.
Чтобы держать Германию постоянно ослабленной, ей был навязан карательный мир, оправдываемый тем, что это государство единственное несет ответственность за войну и все ее последствия (пункт о “военных преступлениях”). Ослабление Германии достигалось не столько за счет отторжения ее территорий (земли Эльзаса и Лотарингии вернулись обратно к Франции, а значительный регион на западе – к восстановленной в прежних границах Польше – тот самый “польский коридор”, который отделял Восточную Пруссию от остальной Германии), сколько за счет лишения ее мощного морского и воздушного флота, уменьшения армии до 100 тысяч человек, навязывания теоретически бессрочных “репараций” (возмещения военных издержек, понесенных победителями), а также военной оккупации части Западной Германии. Не последнюю роль сыграло лишение Германии всех ее заморских колоний – они были распределены между Великобританией с ее доминионами, Францией и, в меньшей степени, Японией (из‐за растущей непопулярности империализма они теперь назывались не колониями, а “подмандатными территориями”). Внешнее управление отсталыми народами, вверенное человечеством имперским державам, должно было гарантировать им не эксплуатацию, но всемерное процветание. За исключением статей, касающихся территориальных вопросов, к середине 1930‐х годов от Версальского договора ничего не осталось.