Профессор Фаулер ворвался в беседку, как солнечный луч. Такой же сияющий и неотразимый.
– О! – сказал он, обнаружив вместо одной Роуз целую компанию. – Какая приятная встреча. Мисс Карпентер, мисс Райт, инспектор Баррет, доктор… Пэйн, верно? Счастлив видеть вас.
Роуз по-дружески протянула ему руку.
– Взаимно, – покривила душой я.
Особой приязни профессор у меня не вызывал. Терпеть не могу людей, которые кичатся своими энциклопедическими знаниями и не упускают случая ими щегольнуть.
«В каждой бочке затычка», – говорила о таких моя старая няня. Мама всегда отчитывала ее за простонародные выражения.
Инспектор и доктор лишь кивнули, отнесясь с новому гостю с еще меньшей сердечностью.
Впрочем, профессора это не волновало. Все свое внимание, все обаяние он обрушил на Роуз, которой принес корзину редких фруктов и чудесные орхидеи. Цветы, к слову, были в горшке – еще один плюс в копилку профессора. Роуз терпеть не могла мертвые цветы, ей было их жалко до слез. Издержки происхождения, ничего не попишешь.
– Дорогая мисс Карпентер, – говорил он, легко и словно невзначай взяв ее руки в свои. – Вы даже представить не можете, какую радость доставило мне знакомство с вами! Вы редкая девушка, такая красивая и талантливая!
Надо же, а у Хьюзов он особой склонности к Роуз не проявлял.
– Спасибо. – Она залилась краской и потупилась.
Роуз грелась в лучах красноречия профессора, млела под его пламенными взорами. Доктору оставалось лишь сжимать кулаки в бессильном гневе.
Не зря ведь говорят, что женщина любит ушами. А профессор заливался соловьем, прекрасный и сияющий, словно какое-нибудь языческое божество. Забавные истории перемежались цветистыми комплиментами, рассказы о дальних странах – робкой надеждой, что когда-нибудь «дорогая мисс Карпентер» увидит их собственными глазами.
Атака была стремительной, как авианалет, и столь же сокрушительной. И пусть за красивыми словами была пустота, Роуз их яркость заворожила.
Всего через полчаса беседы – точнее было бы назвать это монологом – Роуз уже завороженно смотрела на профессора Фаулера и разрешала ему звать себя по имени.
– Дорогая Роуз, – спохватился он, поднося к губам ее руку. – Как ни жаль покидать вас, но я должен.
– Еще немного… – расстроилась она.
– Дорогая, – я взяла племянницу за плечи, – у нас еще куча дел. Леди Присцилла…
Имя пациентки вырвало Роуз из транса.
– В самом деле! – пролепетала она, вскакивая. – Как я могла забыть?
Профессор немедленно высказался в духе, что красивой девушке позволительна некоторая забывчивость, а сам он в присутствии Роуз не вспоминает ни о чем. Роуз краснела и трепетала ресницами, бессознательно, но упоенно флиртуя.