Но, подойдя к его комнате, я слышу сдавленные рыдания. И голос девушки – похоже, она тоже плачет. А раз это не мама, то, должно быть, Грейс, болтающая с ним через интернет. Я прижимаюсь ухом к двери.
– Я люблю тебя, – говорит Родди. – Это так тяжело…
– Я знаю, – доносится сквозь помехи голос Грейс. – Но так будет лучше.
Они расстаются. Значит, Родди мне сейчас не помощник.
Я прокручиваю в голове разные варианты. Если скажу кому-то из взрослых, меня никуда не отпустят. Посчитают, что для любого из нас это слишком опасно, а Корали не дождётся помощи. Или, может, папа пойдёт сам. Или дедушка Айк. А что, если они не вернутся? Это будет на моей совести. Снова.
Можно позвонить Корали домой и рассказать всё Адине, но результат будет тем же: Адина в одиночку бросится сражаться с яростью стихии.
Нет, я не могу подвергать никого из них опасности, чтобы исправить мою оплошность. Я не позволю кому-то ещё умереть из-за моей ошибки.
Время у Корали на исходе.
И зачем я только наговорил ей все эти глупости?
Может, она и обманщица, но сейчас она одна против урагана. И только из-за меня.
Я не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось.
На цыпочках прокрадываюсь в свою комнату и роюсь в шкафу, пока не нахожу зимние ботинки, которые не надевал с тех пор, как мы переехали в Палм-Нот, – ничего более похожего на резиновые сапоги у меня нет. Натягиваю их, беру под мышку дождевик.
Когда я, вытянув шею, заглядываю через перила, гостиная пуста. Это хорошо. По крайней мере, не нужно лезть в окно.
Тихонько спускаюсь по лестнице, про себя благодаря ураган за поднятый шум. У входной двери замираю и прислушиваюсь. Из кухни доносятся голоса, но, поскольку окна закрыты ставнями, во дворе меня никто не увидит.
Дверь скрипит, открываясь, но за шумом ветра её не слышно.
На крыльце я вмиг промокаю до нитки. Натягиваю дождевик, хотя теперь это и не важно – дождь всё равно льёт сплошным косым потоком.
Ветер такой сильный, что, спускаясь по ступенькам, мне приходится держаться за перила. До гаража я добираюсь вразвалочку, как борцы сумо, чтобы сохранить равновесие. Впрочем, если раз осознаешь эту тактику, дальше уже не так сложно.
Вот только дверь гаража заперта.
А мой велосипед внутри.
И если я хочу его взять, придётся пройти через кухню.
А стоит войти в кухню, меня сразу же поймают.
Я громко матерюсь, нисколько не заботясь, что кто-нибудь услышит: я и сам себя не слышу. Похоже, пора пересмотреть план.
Можно попробовать добежать, но при таком ветре шансы невелики. А даже если получится, я точно не успею. Я смотрю на дорогу: в трех метрах уже ничего не видно.