»
[393]. Сама Гинзбург, чаровавшая слушателей своими афоризмами и остротами, полагала, что именно в крупных формах у нее ничего не получится, и сознавалась: «Я уверена и сейчас, что ‹…› провалилась бы сразу на фабуле и вообще на связках»
[394].
В 20‐е годы в СССР многим казалось, что в состоянии кризиса находятся все литературные жанры и институты, а не только роман. В 1924 году Борис Эйхенбаум отметил: «Литературы нет – есть только писатели, которых читатель не читает»[395]. Гинзбург с ее особой творческой этикой и ориентацией на слово не видела в октябре 1925 года, оглядываясь вокруг, ни одного прозаика-единомышленника, который работал бы «над выжиманием из каждого слова наибольшей силы выразительности». Вместо этого, писала она, они заняты коллекционированием языковых курьезов или подражанием им, будь то «фольклорная стилизация» или неграмотный синтаксис и лексикон рабочих, пытающихся приспособиться к новой советской реальности (она упоминает Михаила Зощенко). Она сожалеет о заразительном дилетантизме, который, на ее взгляд, достиг наивысшего выражения у Ильи Эренбурга («сукиного сына», как она его назвала) в мелодраматической вещи «Любовь Жанны Ней» (1924)[396]. Этот дилетантизм вызывает у Гинзбург удивление и досаду:
Чем они пишут, эти люди без языка, без стиля, без характеров, без фантазии!
Они в сущности простодушные мальчики, хотя воображают, что мудры как змии, потому что теоретики натаскали их на несколько никому не нужных «стернианских» трюков.
Что они понимают в таких вещах, как работа Толстого в архивах, как записные книжки Гонкуров, как авторские штудии, длившиеся годами, как упорное накопление внелитературного материала, которым одевается всякий роман, как размах большой формы – как книга, которая пишется 10 лет![397]
Идеал Гинзбург – толстовский роман, опирающийся на скрупулезную подготовительную работу и серьезные исторические исследования. Толстой в письме Леониду Андрееву в 1908 году (которое цитировал Шкловский) рекомендовал Андрееву, который тогда уже пользовался популярностью как писатель, избегать «желания быть особенным, оригинальным, удивить, поразить читателя», а также поспешности: «Она и вредна, и, кроме того, есть признак отсутствия истинной потребности выразить свою мысль»[398]. То, что Гинзбург упоминает о необходимости накапливать внелитературный материал, побуждает предположить, что ведение записных книжек, возможно, отчасти было для нее подготовительной исследовательской работой романиста.
Гинзбург, также вслед за Толстым, не приемлет художественный вымысел в современной прозе. Толстой, подаривший человечеству столько незабываемых вымышленных персонажей, событий и целых объемных миров, в 1905 году предрек отмирание художественного вымысла: «Мне кажется, что современем [sic] вообще перестанут выдумывать художественные произведения. Будет совестно сочинять про какого-нибудь выдуманного Ивана Ивановича или Марью Петровну. Писатели, если они будут, будут не сочинять, а только рассказывать то значительное или интересное, что им случилось наблюдать в жизни»