Вместе обсудили все «за» и «против», получается, что можно было бы ехать. Й не так уж привязан к селу, к МТС, сам помышлял об отъезде: «Вдруг узнают о вахманской службе, сразу примчатся в Кокино!» Все же не решился: кто знает, как будет в городе, а тут с голода не умрут.
Уехала Анастасия с детьми в Горький. Наталья долго попрекала Георгия, но у него один ответ: «Кому какая судьба, так надо и жить!»
Верит в судьбу. Кому была судьба воевать в Красной Армии, тот воевал; кому была судьба мучиться в плену, тот мучился. Кто не сдох в плену, пошел в вахманы — тоже судьба. От судьбы не уйдешь. Убежден: сам человек ничего не решает, нет его воли ни в добрых, ни в подлых делах. Кому какая выпадает жизнь, так и живет. Ему, Панкратову, не повезло, на войне досталась плохая судьба. Сейчас пришла неплохая, не надо ее дразнить: рассердится — будет беда. И вроде не дразнил, а судьба рассердилась: в декабре 1946 года арестовали. Почему? На следствии изобличали вахманскими документами из захваченного во Львове архива гестапо. Это — тоже судьба! Не стал спорить, сразу признал, что был вахманом. На каждом допросе твердил: «Никому ничего плохого не делал, только стоял в охране».
Поверили показаниям Панкратова. Тогда еще не знали правды о вахманах, трудно было представить, что они вместе с нацистами участвовали в массовых убийствах сограждан. За вахманскую службу в Яновском лагере приговорили к десяти годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии. Учли, что не причастен к убийствам, что честно трудился до и после войны.
Отсидел Панкратов восемь лет с небольшим, и весной пятьдесят четвертого освободили его по амнистии. В лагерной характеристике написали: «Работал добросовестно, перевыполнял норму, не допускал нарушений лагерного режима».
Добрался в родную деревню — спешит повидаться с женой, даже в родительский дом не повернул. По его подсчетам сыну Андрею уже исполнилось девять лет. Зашел в избу — на руках у Натальи двухгодовалый ребенок.
Так и застыл на пороге; забыв поздороваться, спрашивает:
— Кто такой?
— Мой сын! — зарыдала Наталья.
— Как это так? — растерялся Панкратов.
— Восемь лет тебя не было, — опустила голову жена. — Потеряла надежду: люди говорили, что никогда не вернешься. А я ни жена, ни вдова, вот и получилось. Что хочешь, то делай.
Забыл Панкратов о вечных ссылках на судьбу, злобно заорал:
— Я страдал, мучился, а ты спала с мужиками!
Больше ничего не сказал. Уселся на лавку, поставил рядом с собой чемодан и думает: «Брошу шлюху, уеду в Горький к сестре, найду другую бабу».