— Может, мисс Адамс будет стенографировать без машинки? — предлагает Дмитриевский.
— Мисс Адамс не умеет стенографировать вручную, — сожалеет адвокат Петрушович.
— Сначала адвокат Петрушович не смог работать из-за того, что не имел для смены костюма, прошли сутки — и закончилась перфолента. Можете ли вы принять меры, чтобы продолжить работу, ради которой прибыла во Львов ваша группа, — апеллирует Дмитриевский к Нилу Шерману.
— Меня тоже поражает адвокат Петрушович, однако над ним я не властен.
— Дайте, пожалуйста, кусок перфоленты, — обращается Дмитриевский к мисс Адамс.
Мисс Адамс вопросительно посмотрела на шефа, тот, не поняв намерений прокурора, кивнул головой.
Взял Дмитриевский перфоленту, внимательно осмотрел. Лента как лента, ничего особенного, на беловой фабрике запросто изготовят. Расскажет директору, в чем дело, — выполнят работу в самом срочном порядке. Неужели крючкотвор посчитал, что нам недоступна такая продукция? Тянет время. Убедился в доказанности преступлений «американских граждан», решил действовать обходным маневром. Пройдет день, пройдут два — заявит: «Ничего не поделаешь, пора уезжать».
— Мистер Петрушович! Завтра продолжим работу. Будет перфолента для вашей машинки.
На следующий день прокурор Дмитриевский вручил адвокату Петрушовичу внушительного размера пакет.
— Девятьсот метров, без малого километр. Полагаю, мисс Адамс теперь обеспечена на все предстоящие рабочие дни. Останется память о нашей совместной работе во Львове.
Панкратов на допросе подтвердил уже известные факты, со свойственной ему обстоятельностью рассказал, как строили и вели на расстрел узников карантина:
— Сушко очень строго следил за порядком, требовал, чтобы гражданки еврейки становились в колонны со своими детьми. А если какой-нибудь мальчик не подчинялся, он очень любил пошутить: «Беги, жиденок, а то вырежу у тебя из задницы килограмм сала».
— Почему вы называете это шуткой? — спросил прокурор.
— А разве это серьезно? Дети были такие худые, что у них из задницы невозможно было вырезать и ста граммов мяса, — серьезно объясняет Панкратов.
Рассказывает Панкратов и о том, как расстреливали:
— Сушко требовал порядка. Если какая-нибудь гражданка по дороге к яме клала своего ребенка в сторонку, приказывал взять ребенка и вместе с ним идти к яме. Если гражданка не слушалась, Сушко убивал ее или ребенка. Он был очень строгий начальник.
— Вам Сушко приказывал гнать детей к могиле? — спрашивает адвокат Петрушович.
— А как же! Даже приказывал класть живых детей в могилу и так закапывать.
— На глазах у матерей? — Петрушович надеется, что у Панкратова сработает защитный инстинкт, что он собьется в своих показаниях.