— Почему на глазах! — невозмутимо объясняет Панкратов. — Детей закапывали уже после расстрела женщин.
— Значит, и вы бесчеловечно убивали детей, — не то переспрашивает, не то резюмирует Петрушович.
— Я не убивал, я клал в могилу по приказу Сушко или другого начальника, — объясняет Панкратов.
— Вы видели, как Сушко изнасиловал девушку Розу, — задает Петрушович свой неизменный вопрос.
— Не видел!
— Почему же вы показали, что это сделал Сушко?
— Он сам сказал. Как можно не верить человеку? Она шибко кричала и была шибко побита. Если бы сама захотела поспать с Сушко, имела бы совсем другой вид, — резонно рассуждает Панкратов.
— Вы сообщили, что в Розу стреляли Сушко и Мисюра. Кто же ее убил? — спрашивает Петрушович.
— Раз оба стреляли, оба и убили.
— Когда выезжали в Раву-Русскую, над вами были начальники старше, чем обер-вахман Сушко? — задает очередной вопрос адвокат.
— Конечно! — отвечает Панкратов. — Был штурмфюрер Рокита, шарфюрер Блюм и другие эсэсовцы.
— Почему же вы утверждаете, что командовал вами Сушко?
— Если вы, гражданин адвокат, были на военной службе, то знаете, что отделением командует командир отделения, взводом — взводный, ротой — ротный. У нас тоже так было: Сушко командовал нашим отделением, а приказы получал от штурмфюрера Рокиты.
— Какие же приказы отдавал вам Сушко?
— Он указал дома, откуда надо выгонять всех граждан евреев на площадь. Сказал, чтобы тех, кто не захочет идти, стрелять на месте. И еще сказал: тех, которые не смогут идти, больных или старых, тоже кончать на месте.
— И вы так делали?
— Конечно. Приказ есть приказ.
— Сушко тоже убивал людей в Раве-Русской?
— Сушко всегда показывал нам пример. В Раве-Русской он шибко бегал по домам и убивал граждан евреев.
После обеда прокурор Дмитриевский представляет американским коллегам свидетеля:
— Гражданин Польской Народной Республики, журналист и писатель Якоб Брович.
Рассказывает Брович о том, что видел и пережил в Яновском лагере за восемнадцать мучительных месяцев, как Сушко выслуживался перед гитлеровцами, истязал и убивал узников, грабил и наживался на них.
— Если я вас правильно понял, порядок содержания заключенных и их уничтожения определялся указаниями офицеров СС, а массовые расстрелы производили немцы-эсэсовцы. Это верно? — спрашивает Петрушович.
— Вы меня поняли верно, пан адвокат.
— Очень хорошо! — удовлетворен Петрушович. — Приятно иметь дело с интеллигентным человеком. Прошу охарактеризовать роль вахманов в Яновском лагере. По словам некоторых получается, будто все делали вахманы, а не немцы.
— В Яновском лагере во время моего пребывания насчитывалось от двадцати до тридцати немцев-эсэсовцев и от ста до ста тридцати вахманов, навербованных из предателей. Они охраняли узников, конвоировали на работы и на расстрел. На одну колонну всегда приходилось два немца и шесть-восемь вахманов. Это они, вахманы, поддерживали бесчеловечный порядок, убивали узников и в лагере, и на работах, и когда вели на расстрел. Массовые расстрелы производили немцы-эсэсовцы, но и тогда не обходилось без вахманов. Вот и судите, могли ли немцы-эсэсовцы без своих подручных уничтожить столько людей?!