— Простите, лэр Мюнтендор, но на этот вопрос вам может ответить только она. Я чужих секретов выдавать не буду. Просто поверьте мне на слово — оно того стоит.
— Я должен поверить студенту на слово… — попытался поторговаться ректор, насмешливо поблёскивая глазами.
— То есть, против организации клуба вы уже не против? — уел я его в ответ.
— Представления не имею о том, что такое пантомима, — невозмутимо парировал лэр Мюнтендор.
— Вы не один такой, — успокоил я его, — Дай Релти, лишь один из тысячи знает, как показать простыми движениями то, чего не существует.
— Не понял…
И тут я изобразил ему классику пантомимы — «стеклянную стену».
Лэр с любопытством смотрел минуту, а потом подошёл и потыкал пальцем в «стену», которую я, якобы, пытался продавить обеими руками. Убедившись, что я не использую магию, он с улыбкой покачал головой.
— Я скажу студсовету, чтобы тебе помогли с оформлением клуба и подыскали комнатку, но с тебя номер на зимнем празднике, — вернулся он за стол.
— Как скажете, лэр, — радостно кивнул я головой.
Трёхминутный номер у меня когда-то был готов к одному из конкурсов, но очередная сценка «под Чаплина» вышла более яркой, а готовый номер так никуда и не вписался. Можно сказать, что зимой у меня премьера состоится. Первый раз вынесу свою пантомиму на суд зрителей.
— Ладно. Сейчас иди к себе, а завтра к семи вечера приходи ко мне домой. Можешь взять с собой тетрадь для записей. Помнится, я обещал показать тебе пару редких книг по элементалистике. И ещё, один совет: — Ты чересчур выделяешься и привлекаешь к себе излишнее внимание, но ты выходец из Медных Поясов и твоя семья аристократам на один укус, впрочем, как и ты сам. Старайся жить аккуратнее.
— Вот чёрт! И этот туда же, — подумал я и мне тут же вспомнилась костлявая старуха у храма, сказавшая то же самое, но другими словами.
Огорчённо кивнув, я вышел из кабинета, забыв в этот раз подарить свою коронную улыбку секретарше — грымзе.
— Жюстина! Вызови ко мне лэра Мердока, как только он освободится, и собери к шести вечера членов Научного совета. — успел я услышать, перед тем, как покинул приёмную.
Выйдя на улицу, я невольно посмотрел на здание, пытаясь сообразить, какие же из окон второго этажа относятся к кабинету ректора. Соображать долго не пришлось. В одном из окон, из открытой форточки, вовсю валил дым. Ректор снова курил трубку.
Особым любопытством я никогда не страдал, но не стоит путать любопытство и информацию о собственной судьбе — это я сообразил, пока не спеша брёл к общаге. План родился сам собой.
— Ларри, ну что? — с воплем залетел запыхавшийся Федр к нам в комнату.