— Даже над ним, — серьёзно кивнула, хотя так и тянуло поглумиться. Но то был не тот собеседник и не та ситуация. — Ладно, что тебе положить?
— Хочу мяса! — и столько было предвкушения в его глазах, что не возникло даже сомнений
— всё будет хорошо.
Он обязательно восстановится, окрепнет, станет сильным мужчиной, и я приложу максимум усилий, чтобы всё наладилось. Вот только мелькнула мысль, что с таким папашей придётся слишком долго тут пробыть, дабы проконтролировать процесс взросления.
А ведь мне всего лишь двадцать, я даже учиться не закончила…
Мирелла плакала. Сидела, тёрла кожу запястий, где та соприкасалась с антимагическими наручниками, и красиво лила слёзы. Её глаза выглядели особенно прекрасно, ведь от влаги стали яркими, как весенняя трава. Я невольно залюбовался, вот только в груди ничего не шелохнулось, как и метром ниже.
— Как часто ты бывала в Судре — родине твоего отца? — продолжал допрос Ортос.
— Только в детстве у бабушки гостила, — голос Миреллы дрожал. — Сами мы жили в Коринии, потому что мой отец больше любил варить мыло, а не плавать по морям.
Да, коринское королевство славится своими ароматами, ведь это — Страна Цветов. Беренгария привезла с собой целую оранжерею, когда вышла замуж за Крайла. Благодаря ей же, а ещё нашему другу Арунду это самое мыло теперь есть практически у каждой армарийки. Это чувствуется издалека — настолько сильный и стойкий запах.
Порой, если вокруг сразу много женщин и нет сквозняка, становится тяжело дышать.
— Мне сообщили, что твоя мать была вхожа во дворец во времена правления Харника, — выдал очередной каверзный вопрос Ортос. — После его свержения поставщика мыла поменяли.
Ага, копает в сторону того, что она может быть из вражеского лагеря, ведь именно мы этого Харника и свергли. Хм, логично.
— Да, но это из-за вздорного нрава королевы, а не из-за смены власти. Именно благодаря браку их величеств Беренгарии и Крайлаха родители остались на плаву, стали торговать с Армарией, — её голос звучал вполне искренне, но я уже не реагировал на него, как раньше.
Более того, он казался мне слишком низким по сравнению… так, я что, сейчас голос пигалицы вспомнил? К драху её, к драху!
— С каких пор ты решила, что тебе позволено вмешиваться в жизнь старшего короля? — к допросу присоединился Крайлах.
— Но я ничего плохого не хотела, — Мирелла захлопала своими длинными ресницами, сейчас влажными от слёз. — Я просто очень переживала за здоровье и даже жизнь господина Зигвальда. Он. он слишком дорог мне. как король и как.
Она не договорила так и напрашивавшееся слово «мужчина», зато бросила проникновенный взгляд в мою сторону. Я даже оценил, но так, поверхностно.