— И последнее: ещё одно вмешательство в личную жизнь кого-либо из нас, и ты вылетишь отсюда, как пробка.
Взгляд Миреллы был полон изумления. Я её частично понимал, ведь действительно раздавал ей авансы, но сейчас окончательно пришёл в себя. Побуянил, наворотил дел, но зато осознал, что брак — это не моё. Ну не смогу я позволить женщине хоть как-то вмешиваться в свои решения! Даже если она желает мне добра.
Потому что если я решил напиться, то нечего ко мне пробираться и подсыпать снотворное. Не говоря уже о том, чтобы дёргать за больную руку, когда я сплю в ванной. Всё, только любовницы, только не в моей спальне! И от пигалицы побыстрее избавиться, пока она этой самой любовницей не стала. Ну нафиг этот геморрой!
Местная еда оказалась очень вкусной. Что самое удивительное — всё подозрительно напоминало наше, земное. Огурцы, помидоры, яблоки, даже картошка! Правда, именно у неё, точнее у пюре из неё, был странный зеленоватый цвет, но вкус тот же.
Как там Уна говорила: родственный мир? Любопытно…
После того, как мы допили сок и даже успели разложить в шкафу вещи, вернулась Беренгария, да не одна, а с весёлым карапузом на руках. Крепким, неугомонным, пожелавшим тут же спуститься на пол, едва увидел Илюшу. Похоже, мальчик его заинтересовал.
— Ух ты! — протянул Илья, тоже не оставшийся равнодушным к брату.
Они встретились посередине. Один шёл, пошатываясь из стороны в сторону, поскольку не очень твёрдо стоял на ногах, второй просто робел и пару раз из-за этого споткнулся. Как они оба удержались на ногах — вопрос вопросов.
— Зя, — малыш ткнул в Илью пальцем, а потом снова сунул его в рот.
— Нет, я — Илладар, — в его голосе сквозило лёгкое возмущение.
— Гы, — ответил ему малыш и таки плюхнулся на попу.
Хорошо, что это произошло на ковре, а не голых камнях пола.
— Его зовут Рандэл, — в голосе Беренгарии явственно слышался сдерживаемый смех.
— Ты говорила, что он умеет говорить, — Илладар присел около Рандэла, внимательно разглядывая его лицо.
— Умеет, конечно: мама, папа, дай и зи. Зи — это Зигвальд, — пояснила она мне.
— Эм, а как же с ним играть, если он тупой? — и столько искреннего недоумения было в его голосе, что невозможно было не рассмеяться.
Я даже хрюкнула в ладошку.
— Он не тупой, а маленький, — поправила его Беренгария. — А вообще, ты, как старший брат, можешь многому его научить.
О, это был гениальный ход! Я прямо почувствовала в королеве тонкого психолога.
— Я? — Илюша растерялся.
Конечно, ведь это его всё время учили, не давая особых свобод, а тут!
— Да, но ты должен понимать, что он почти как Маша, — напомнила ему о той самой девочке, которую с таким трудом научили к десяти годам самостоятельно ходить в туалет. — Только он нормальный.