Тодд Аллин Морман в журнале «Social Anarchism» ссылается на Эриха Фромма, чтобы провести точное разделение между «рациональной властью» и «иррациональной властью». Морман уверяет, что «анархизм против всех форм иррациональной власти и поддерживает уместную рациональную власть».[220] Иррациональная власть основана на удержании людей в подчинении, в то время как рациональная власть определяется как влияние, добровольно предоставленное личности на основании её опыта и компетентности. «Невозможно использовать насилие для введения высшего анархистского порядка, поскольку насилие неизбежно воспроизводит психологические отношения, противоречащие целям анархистской революции». Предсказуемым образом он утверждает, что нужно вступать в революцию мирно, потому что в противном случае мы только «восстановим государство в новой… форме». Так почему же возможно прекратить насилие сейчас, до революции, а после — нельзя? Почему нам говорят, что мы неизбежно и невольно станем авторитарными после насильственной революции даже тогда, когда нас убеждают сломить психологические стереотипы нашего насильственного общества и отказаться от воинственной борьбы? Морман не отвечает, как он может рассматривать людей детерминистически в конце предложения, когда в начале того же предложения относился к ним как к носителям свободной воли. Подозреваю, причина в том, что академические работники вроде Мормана боятся последствий, которые их ожидают, если они не откажутся от воинственной революции (что означает отказ от революции в целом). Вместо этого они предпочитают отстаивать свою «рациональную власть» и притворяться, что способствуют процессу, который каким-то образом сделает государство ненужным. Безусловно, главный наш вклад в теорию, как анархистов, заключается в том выводе, что государство было ненужным с самого своего начала, но тем не менее продолжает удерживать и наращивать власть. Силлогизм Фромма или, по крайней мере, его интерпретация Морманом теряет из виду то, что для «иррациональной власти» «рациональная власть» неактуальна, бессмысленна и бессильна.
На мой взгляд, было бы гораздо легче покончить с психологическими отношениями насилия и господства, уничтожив социальные институты, политические и экономические структуры, созданные специально для воспроизведения насильственного господства. Но сторонники ненасилия смело трубят отступление, заявляя, что нужно лечить симптомы, хотя болезнь тем временем может распространяться, защищаться и вотировать прибавки к собственной зарплате. Морман заявляет: «Насилие способно атаковать только физические проявления социальных отношений, составляющих государство. Нельзя убить эти социальные отношения физическим нападением».