Повсюду царила смерть. Перед глазами Лиама стояли ужасные образы, отложившиеся в памяти.
Мужчина заставил себя посмотреть на запад, в сторону «ауди». Туда, где он оставил своего брата.
Улица изменилась до неузнаваемости. Там, где когда-то была дорога, машины, тротуары, уличные фонари и торопливые пешеходы, теперь виднелась почерневшая, выжженная и зияющая брешь. Здания по обе стороны бульвара Уэст-Джексон были испещрены глубокими выбоинами, словно камень, сталь и стекло разрубили гигантским клинком.
Вытекшее реактивное топливо воспламенилось, превратившись в огромный огненный шар. Языки пламени лизали небо, а из внутренностей механического монстра валил черный маслянистый дым. Останки самолета превратились в гору рваного металла и искореженного, расплавленного стекловолокна.
На месте крушения находились десятки уничтоженных автомобилей. Кругом лежали тела. Десятки, сотни трупов, раздавленных и искалеченных до неузнаваемости.
Из-под обломков виднелись пассажиры, все еще пристегнутые ремнями к сиденьям. Другие тела были покрыты реактивным топливом, их трупы все еще горели. Некоторые свисали с останков самолета. Других зашвырнуло на автомобили или в разбитые окна на несколько этажей вверх.
Лиам повидал немало смертей в своей жизни. Но не так много, как сейчас. Такого никогда не бывало, даже в зонах военных действий Ирака и Афганистана.
Никто не выжил бы в такой катастрофе. Ни пассажиры, ни несчастные души, попавшие в ловушку под этим натиском.
Линкольн был мертв.
Он ушел в лучший мир. На мгновение горе объяло Лиама, словно гигантское цунами — такое огромное и всеобъемлющее, что грозило раздавить разум мужчины и затащить под воду в ту же секунду.
В его сознании вспыхнуло непрошеное воспоминание. Такое ясное и яркое, что казалось, будто оно происходит в данный момент — хрупкая, совершенная грёза, окруженная хаосом и резней.
Это был их тринадцатый день рождения. Важная веха, отмечающая конец детства и начало зрелости. Отец обещал взять сыновей на рыбалку, на озеро Бертон в десяти милях от города. Но вот наступил важный день, а он все еще валялся на диване в пьяном оцепенении, забывшись и не в состоянии двигаться, не говоря уже о том, чтобы куда-то ехать.
Лиам несколько недель ждал того дня. В отличие от брата, его не интересовала рыбалка. Линкольн регулярно ходил на охоту и рыбалку с семьей своего лучшего друга. Но не Лиам. Он являлся замкнутым одиночкой, и в то время не находил утешения в природе.
Дело было не в самой поездке, а в той связи, которую он так жаждал в детстве. Единственное светлое пятно в отравляющей домашней жизни. В тот день все могло бы измениться. Все они смогли бы притвориться, что их отец не являлся монстром; что он был хорошим отцом, который заслуживал их любви, а они — хорошими сыновьями, которые не держали на него обид.