— Я читал о нем в кое-каких подпольных газетах, выпускаемых в Бон Харборе. Он продавал воду гражданам ЭмИста прямо под носом Ордена. Барсук хороший и он знает, что делает. Он введет нас в курс дела. А все, что нам потребуется для дальнейшего планирования, мы узнаем, прежде чем мы доберемся до Комплекса.
Вертолет Вика должен перенести нас в небольшой поселок Экспатов в Сосновом Краю к западу от Залива. Оттуда, мы свяжемся с Барсуком. Мы должны быть готовы в течение следующего часа, что означает, быстро собраться, а задать вопросы — детальные вопросы — нужно позже.
— Мне все равно это не нравится, — говорит Блейн. — Нам не следует идти. Мы…
— Тебе плевать, что Па умер? — взрываюсь я. — Я пытаюсь сделать так, что бы его жертва была ненапрасной. Пытаюсь вернуть нас домой в Клейсут к Эмме, к Кейл. Ты помнишь о своей дочери, Блейн? Или тебе лучше притвориться, что ее тоже не существует?
Он с кулаками набрасывается на меня, схватив меня за грудки, его импульс посылает мне назад. Мои плечи упираются в стену, следуя за моей головой.
— Не смей, — шипит он. — Я думаю о ней каждую чертову секунду.
— Что-то не похоже.
— Просто если я что-то не говорю вслух, это не значит, что я ничего не чувствую. Но это так похоже на тебя — торопишься с выводами, говорить все, что крутится в твоей голове.
Это подводит нас ближе за много лет всего к кулачному бою. Я почти хочу, чтобы он ударил, но он не хочет. Я знаю, что он не хочет.
— Я привык думать, что ты намного лучше меня, — говорю я, глядя на него. — Я всегда корил себя, что я не такой самоотверженный как ты, ставящий себя на второй план, будучи таким до тошноты порядочным, но похоже на то, что я не знаю тебя больше. Потому что это непорядочно: отсиживаться и ничего не делать, за исключение вспахивания почвы и кувырканья с Джулс. Это трусливо.
— Ты высокомерный…
— Блейн, собирайся или оставайся! — Я хватаю его запястья и разжимаю их, высвобождаясь. — Меня не волнует, что ты решишь, пока ты не останавливаешь меня делать то, что правильно.
Он крепко сжимает челюсти. Мы смотрим друг на друга мучительно долго. Затем он подхватывает свою сумку и начинает неаккуратно запихивать туда вещи.
— Ты засранец, ты знаешь об этом? — говорит он. Темные тени мелькают под его глазами, и он слегка щурится, как будто его ослепляет смотреть на меня.
— Я всегда был засранцем.
Он либо не слышит дразнящего тона моего голоса, либо предпочитает игнорировать это.
— Я люблю тебя, Грей. И всегда буду. Поэтому меня так бесит, что ты не можешь понять, что потеря тебя убьет меня.