В рубке внезапно становится душно.
Слишком боясь увидеть жалость на их лицах, я ухожу без оглядки.
На палубе холодно и я сжимаю ледяные перила, просто чтобы почувствовать их жжение.
Если бы я не погнался за Эммой в Сосновом Хребте…
Если бы я не напал на свою Копию и не пытался бежать…
Был бы тогда Блейн жив?
Я смотрю на горизонт, как темно-фиолетовая линия сливается с ночным небом. Если бы он был здесь, Блейн захотел бы сказать мне, что я не загонялся. Он, наверное, даже утверждал бы, что такой исход был лучшим, что он бы хотел, чтобы я жил, если бы это мог быть только один из нас. Потому что таким был Блейн: во всем наводил порядок, оценивал жизни, как будто они были вещами, которые можно обменять на рынке.
Настоящая ирония была в том, что я впервые с ним согласился. Я могу сравнить эти две жизни… мою и его… и мне хочется, чтобы все было иначе. У него есть дочь, причина жить. Он такой… был… таким хорошим человеком. Во всем. До самого центра своего существа. Если кто и должен был выжить так это он. Хотел бы я иметь возможность принять ту пулю вместо него.
— Эй.
Я вздрагиваю от близости голоса Бри. Она стоит в полтора десятков шагов от меня, одеяло все еще висит на ее плечах, ее лицо мрачное. Меня убивает — этот взгляд. Он такой, как будто она может почувствовать то же, что я чувствую, хотя я не прошу ее об этом. Хотя она и не должна. Потому что я не пожелаю этого никому — ни горя, ни и вины, ни ужасной, ноющей пустоты.
Она присоединяется ко мне и облокачивается на перила.
— Моя Ма говорила мне, что умершие никогда не покидают нас, — произносит она. — Она утверждала, что они просто изменив форму, возвращаются на землю, в море, в небо. Иногда я заставала ее за шептанием на звезды, как будто мой отец был где-то там и слушал. — Бри сжимает перила, а потом позволяет весу своего тела упереться на них, раскинув руки. Одеяло чуть не сваливается с ее плеч.
— Я думала, что она врет. Смерть есть смерть, ведь так? Вся эта причудливая поэзия — это просто способ людей скрыть боль. Но одной ночью после смерти друга, я попыталась поговорить со звездами, и я клянусь, это помогло. Это не изменило того факта что его нет, или того как это было несправедливо, но я почувствовала себя менее одинокой. Более приземленной. Как будто я на самом деле могу быть снова в порядке.
Я пытаюсь собраться, но ее слова это слишком. Звезды сейчас кажутся исключительно яркими, и когда я смотрю на них, я слышу, как Блейн взывает ко мне, снова и снова.
— Эй, — снова говорит Бри, ее глаза ищут мои. — Все в порядке.