Когда они подошли к танцплощадке, там уже под хохот окружающих бежали наперегонки связанные попарно люди. Ксения тоже хохотала и знала, что во всем многоголосом хохоте Сурен слышит только ее смех.
Сбоку от площадки мужчина вырезал за плату из черной бумаги профили-тени. Сурен уговорил ее позировать. Пять минут — и профили были готовы. Не очень-то они напоминали их, эти профили: солидный, мужской у Сурена и неожиданно детский, с округлым подбородком и вздернутым носом — Ксении.
Заведя ее домой поесть и переодеться, он наказал смешливо улыбающейся маме и ласково-хмурому отцу — отец-то, отец явно благоволил к Сурену! — кормить Ксению получше.
Ксения думала, они пойдут вечером на танцы, но Сурен ее повел на выступление гипнотизера. Когда гипнотизер пригласил желающих на сцену, Сурен нежно пожал ей руку:
— Пойдешь?
— Ну уж нет! — возмутилась Ксения.
Даже в собственной кровати засыпала Ксения со страхом провала в бессознание. А тут и вовсе — отключиться на глазах у всех — нет уж, увольте!
Десяток бедняг на сцене ежились и кряхтели с наслаждением под воображаемым душем; подбирали подолы, поддергивали брюки, лезли на скамейки от воображаемого потока. Гипнотизер оборачивался к залу и не заметно было и следа чего-нибудь особенного, магического в его лице — один только труд, оставляющий на лице землистую бледность.
Отпустив со сцены группу пробудившихся «купальщиков», которые шли по проходу под улыбающимися, любопытными взглядами зрителей — растерянные и смущенные, гипнотизер пригласил на сцену еще нескольких человек. Почти все это были курортники (отдыхать, так отдыхать!), но двух — Танькину соседку и шофера из маминого санатория — Ксения знала. Одного курортника гипнотизер посадил на стул и велел раскрыть рот. Тот и раскрыл доверчиво. Гипнотизер поводил-поводил руками, поговорил-поговорил что-то свое, гипнотизерское, а потом властно прикрикнул и человек остался сидеть с беспомощно раззявленным ртом.
— Ну и ну! — сказала Ксения не то возмущенно, не то восхищенно, но Сурен сделал ей жест, несколько покоробивший Ксению — мол, подожди, не мешай, очень важно, подожди, ты тоже сейчас поймешь.
Гипнотизер поставил перед собой Танькину соседку и, попросив расслабиться и слушать его, стал говорить, как тяжелеют у нее ноги, а потом вдруг сказал, не очень даже и громко, что, мол, она не может сдвинуться с места. Танькина соседка растерянно моргнула, но когда он поманил ее к себе, действительно не смогла шагнуть, даже пошатнулась, и он поддержал ее.
— Ну же, идите ко мне! — еще раз поманил он.