— Где всё же они?
— А может быть, ушли? — предположил Семен.
— Не попрощавшись? Нет, Милка не могла так бросить меня.
— Ну почему же бросить? Они же знали, что я позабочусь. Ксения…
Но Ксения не хотела верить, раздражалась, искала. Семен спросил у одного, у другого, не видел ли кто Алексея. Нет, не видели. Может, в буфете? Сходили в буфет. Народу было — не протолкнуться, но Милки с Алексеем и здесь не оказалось. Семен расстарался, натащил пирожных и конфет, нашел местечко, усадил, заставил есть. Вокруг сновали люди — чужие, ненужные. Почти не оставалось сомнений, что Милка и Алексей сбежали, позаботившись о себе и о Семене.
— Я давно хотел в вами поговорить, — сказал Семен.
— Найдем Милку — тогда и поговорим, — почти раздраженно перебила Ксения.
Семен лишь улыбнулся. Двусмысленно как-то. Ксения нахмурилась, и Семен послушно стал серьезен, извинился даже.
Пошли еще на какой-то этаж. В небольшом помещении (столовая — не столовая) на нескольких сдвинутых столах конфеты, ситро, под столами вино и водка. Здесь был и Антон Сергеевич. Говорили о войне.
— Бойцы вспоминают минувшие дни! — весело заметила Ксения, — но Антон Сергеевич взглянул на нее сурово.
В этой компании было и несколько женщин, но на них внимания не обращали. Полноправная здесь была только одна — воевала где-то, как и они.
— …кровь хлестала. Как вздохну, хлещет. Татарин был, дружили мы, не курил, две пачки махорки высыпал: одну сзади на рану, другую спереди. Стянуло — перестала кровь идти. А вывезти — куда вывезешь? Немец бьет — головы не поднять. Сосед мой так и загнулся. А я…
— Всем ребятам — награда, мне — ничего. Была такая думка, что неспроста же это… Семнадцать лет — в голове уксус бродит. Освободят, думаю, Ельню — героем, если жив буду, приеду…
— Генерал, дядя Боря, еврей, храбрый, как черт. На лошадке с пулеметом все передовые объедет. При старших, говорит, я вам генерал, а без них — дядя Боря. Знал, чем взять. А умер от наркоза…
— Уже во сне снилось, что где расположено…
Когда вернулись с Семеном в зал, музыка еще играла, но было уже пустовато — такой несуразный вечер!
— Где же они? — сказала Ксения, из одного уже упрямства. Семен, забыв свое недавнее раскаяние, добродушно посмеивался:
— Уже давно где-нибудь в теплом местечке вдвоем. Да вы…
— О-о, — сказала Ксения, глядя на часы, — поздно-то уже как! Вы меня извините, Семен, мне надо торопиться, скоро закроют метро.
— Ксения Павловна! — сказал вдруг Семен (даже отчество узнал — у Милки, что ли?) — вы не беспокойтесь, домой я вас доставлю в целости и сохранности. Не торопитесь, очень прошу, мне нужно с вами поговорить. Весь вечер собирался, да вы все о Миле беспокоились… Знаете что, выходите за меня замуж!