Евгений уверенно взялся за шейный платок Дейвина и завязал его другим узлом, продолжая говорить:
— Цвета рубашек у тебя должны быть ярко-светлые, так, чтобы они казались белыми под курткой, но не были белыми на самом деле.
— Экая дерзость, — граф качнул головой почти с осуждением.
— А что делать? — хмыкнул Ревский. — Дерзких любят. Хочешь внимания — будь дерзким внешне. Тем более что твоему характеру это вполне соответствует. И кстати, завтра мы с тобой едем к визажисту, учить тебя краситься.
— Я умею, спасибо, — не удержался граф. — А вот вы тут все, кажется, нет. Местных мужчин я ни разу не видел в мейке, а то, что нашел в видео, меня не устроило.
— Дэн, — вздохнул Евгений. — То, что ты выбрал сам, не годится. И, кстати, манера наносить мейк тоже… Ну… Не очень удачная. И ради всего святого, прекращай пользоваться тем, чем пользуешься сейчас. И больше там не покупай. Мейк не моя специализация, поэтому давай съездим к профи и тебе подберут необходимый комплект. С визажистом можно обсудить, чего именно ты хочешь добиться, и подобрать соответствующие варианты. Будешь пользоваться вниманием не хуже князя. Я сказал, я сделаю.
— А если князь у тебя закажет консультацию? — Дейвин слегка скептически глянул на донора.
— Ну, значит, будете одинаково хороши для своих, — легко ответил Ревский. — Здешние-то от вас и так в обморок падают… Тебя сменить за рулем?
— Нет, — граф качнул головой и повернул ключ зажигания. — Я не устал, просто озадачен.
Незадолго до праздника летнего солнцестояния Димитри нашел время применить свои расширенные полномочия. Зимой, когда он приехал в край легатом, достопочтенный заявил, что ЛАЭС — дело Академии, она справляется с ним хорошо, купол стоит, и вот нечего светской власти им мешать делать их работу. Князь тогда считал, что его пребывание в крае ограничится несколькими месяцами. Он охотно согласился с досточтимыми и не только не стал настаивать на допуске светских магов к станции, но и отказал магам Академии в помощи, за которой они пришли уже весной. Впрочем, задачу они решили — как и обычно. Что бы ни творилось на самой станции, в Сосновом Бору повышения уровня радиации не было, и только оборотни помешали поднять вопрос о возможности вернуть жителей на отчужденные территории. Князь ждал этого если не весной, то осенью. Но это было до возвращения князя в Озерный край с печатью наместника. Сейчас волей императора Димитри не только полностью отвечал за край, но и мог диктовать свои условия. Вот он и заявил достопочтенному, что светским магам тоже стоит тщательно исследовать ЛАЭС и оба купола — внешний и внутренний, над «невзорвавшимся реактором», как назвали увиденное на станции местные еще зимой.