Цирк был не последней потерей: всего-то в конце августа город не досчитался еще и Эрмитажа. Пожар начался в пять утра, причем приехавшие бригады смогли только не допустить распространения огня на соседние здания. По окончании тушения пожара главы служб отказались давать комментарии и отворачивались от камер, с трудом сдерживая нецензурщину и, кажется, слезы.
К вечеру интернет взорвало. Ролики с места пожара рассылались и выкладывались не только новостными агентствами — ими пестрили все блогосферы и социальные сети. Кадры трагедии перемежались картинками внутреннего убранства музея, экспонатов, разнообразными перечислениями содержимого запасников, видами архитектурного ансамбля с разных ракурсов, воспоминаниями об экскурсиях, легендами и деталями истории музея. Мир рыдал и делился фотографиями утерянных культурных ценностей.
Озерный край немедленно оказался в жесткой экономической блокаде. То есть и до того было не особенно свободно, но раньше гайки закручивали потихоньку и обещали открутить обратно после получения убедительных доказательств договороспособности новой автономии. Вот и убедились. И определились. Город за считаные дни перешел на привычный режим жизни в условиях конфликта с властью: гостей перестали замечать. Мимо них смотрели, мимо них шли, не останавливаясь и не поворачивая головы и вообще вели себя так, как если бы тут были не люди, а не слишком приятная деталь пейзажа, вроде временного строительного ограждения.
Всем местным уроженцам к сентябрю уже было ясно, что сейчас у города — и у жителей, конечно, — будут бытовые проблемы, и их будет много. Может быть, так же много, как в самые плохие дни истории города.
Для Полины плохие дни начались восемнадцатого октября. Из Соснового Бора не вернулся каждый пятый, служивший в части. Город начал пустеть. Жизнь после аварии стремительно менялась не к лучшему.
Когда клан да Шайни совместно с Академией объявили, что проблема третьей точки решена, для общей радости хватило и самого факта. Но Вейен да Шайни, владетельный маркиз и советник императора, хотел настоящего торжества. И представленное кланом решение было по-настоящему триумфальным — разведка маркиза открыла целый новый мир. Около пятнадцати лет назад, как они заявили в докладе императору, они начали исследовать его. Работали быстро и тихо: прежде чем представлять находку публично, стоило исследовать мир достаточно хорошо. Во-первых, чтобы было что показать, а во-вторых, защитить от посягательств новую игрушку следует прежде, чем начинать ею хвастаться. Самая большая проблема в таких исследованиях — шпионы других аристократов. Получив в руки информацию о новом мире, исследуемом кланом, любые сторонние могли доложить императору как-нибудь не так — и вместо героев и гениев дипломатии да Шайни легко превращались в неудачливых мятежников и злоумышленников. То есть им надо было делать все в меру расторопно и скрытно. Также нужно было первыми успеть завязать контакты с местными, пока их не опередили. Димитри был несколько раздосадован тем, что его шпионы в Академии не заметили этих подледных течений и он узнал обо всем только на совете, куда был приглашен с другими князьями-магами. Герцоги и графы в такого рода совещаниях не участвовали: не их уровень влияния.