У него всегда была классическая внешность для северянина-европейца: длинный, костистый, немного нескладный, не рыжий и не блондин, в бледных веснушках и в очках. Какой-то европеец, «некий никто». Отвернись от него — и через пять минут не выделишь из толпы, даже в Африке. И при его образе жизни это было крайне удобно, как раньше, так и теперь. А образ жизни и характер у него были совсем не такие, как могло показаться, если судить по внешности.
Теперь Эгерт прямо жаждал напоить меня кофе, от души накормить и поговорить в китайском ресторанчике в центре Хельсинки. Я ответила согласием, получила подтверждение и быстро побежала в душ. Ну опоздаю на четверть часа, и что теперь.
Эгерт меня уже ждал на мягком диванчике под красной шелковой лампой с иероглифами. И не просто ждал, а сделал заказ, почти угадав, выбирая, что я сегодня захочу съесть.
Он улыбнулся мне, я — ему, мы оба отдали должное блюдам и сливовому вину, которое уже года три как можно было найти в Питере только у контрабандистов за бешеные для города деньги, и Эгерт завел разговор, ради которого он организовал эту встречу.
— Я не буду спрашивать, как ты, — начал он, — это очевидно. Такие сильные тексты пишут кровью сердца, я не хотел бы задевать твои чувства снова.
Я ничего не чувствовала и не знала, что сказать. Просто кивнула, и он продолжил:
— Твои мотивы совершенно понятны, яснее, чем ты выразилась, вряд ли можно сказать. Но в две твоих руки ты с этой задачей вряд ли справишься, ты это понимаешь?
Я опять кивнула. Никак, меня покупать пришли, как в шпионском боевичке? Интересно, на что именно он меня планирует подрядить. Но он как будто прочитал мои мысли.
— Нет, никаких своих интересов я тебе не предложу. Я предлагаю тебе помощь в реализации твоей программы. Ты ведь понимаешь, что это уже политическая программа, да?
Я опять кивнула. Значит, текущему папе нужна политика в Озерном крае, весьма специфичная и руками местных.
— Честно говоря, — он неловко стянул очки и улыбнулся, — если бы кому-то были нужны беспорядки в Озерном крае, это делалось бы гораздо проще и дешевле, но так вопрос уже не стоит. Ты уже все сделала сама. Будет правильно, если продолжишь начатое тоже ты, вот и все.
— И что ты предлагаешь? — я улыбнулась ему над чашкой с зеленым жасминовым чаем и сделала глоток.
— Прежде всего, деньги, конечно.
Я подняла брови.
— Да, деньги нужны для любой борьбы. Особенно для вооруженной. Тебе придется организовывать или хотя бы помогать организоваться тем, кто уже услышал тебя и готов действовать. Это много разъездов, это много переговоров, это встречи, тоже много. И эти люди не смогут тебе компенсировать то, что ты потратишь на общение с ними. Кроме того, те, кто поднимается в ответ на такие призывы, могут быть наивными, и с них станется решить, что ты дашь им оружие, а если ты обманешь их ожидания — они обидятся на тебя и будут кричать, что ты пустословишь и ничего не значишь. Было бы обидно это видеть. И это сработало бы на руку твоим врагам.