— Да, я как раз думала об этом, — с легким сердцем соврала я. Какой Эгерт молодец, все сам за меня сказал.
— И что решила? — вдруг спросил он.
— Еще ничего не решила. Общалась с пришедшими поговорить, все такое. Думала, как покрывать расходы, но еще даже посчитать не смогла.
— Вот видишь, — он развел руками, — еще месяца не прошло, а созданный тобой Манифест уже заполнил твою жизнь почти целиком. Нужно организовывать все заново. И нужны будут и деньги, и, наверное, даже оружие. Самой тебе будет некогда искать поставщиков и проверять их надежность. Я хотел предложить тебе свои каналы.
— Don't try, just do, — улыбнулась я.
— Выделяй время, будем определяться с конкретикой. Место-время, волшебные слова на всякий случай и на плохой случай, телефоны и адреса, формат постоянной связи — и, конечно, способы тебе помочь, если что. Завтра можешь? — И он назвал адрес, тоже в Хельсинки.
— Вполне.
Потом мы ели десерт, Эгерт рассказывал что-то забавное про свою последнюю поездку куда-то в Южную Америку, смешно описывая людей и события, но не называя никаких деталей или фактов, позволяющих привязать историю к местности. Я смеялась, вспоминала про себя историю ВКП(б) и думала, что революции и вооруженная борьба всегда стоили дорого, поэтому деньги стоит брать у того, кто их предлагает. Если с Эгертом выгорит, у меня будет время и найти своих поставщиков, и организовать свои каналы финансирования, независимые от него. В конце концов, пара поездок в Сингапур или Тайланд с грузом вполне окупят пару диверсий.
Следующие полтора месяца я провела в квартире по адресу, названному Эгертом. Разумеется, он встречал меня не один — и я получила вместе с деньгами, контактами, адресами, телефонами, именами надежных людей в Питере, Новгороде, Пскове, Московии еще и краткий курс организации безлидерного сопротивления — множества независимых ячеек, объединенных одной целью, но действующих полностью самостоятельно, каждая на свое усмотрение. По объему того, что мне скормили, ребята рассчитывали, что наше сотрудничество кончится не через полгода и не через год. Меня это вполне устраивало.
Кроме Эгерта, меня опекали два спокойных доброжелательных парня с такой же невыразительной и обычной внешностью. Один в основном рассказывал про работу с кадрами и способ сохранить интерес к деятельности движения, другой разбирал более конкретные вопросы — финансы, отчетность, организацию акций, способы непрямого обучения участников независимых групп, оплату инструкторов и все в этом роде. Было еще что-то про правильное поведение при аресте, но это казалось куда менее полезным, чем все остальное. Пожалуй, это были самые интересные и насыщенные полтора месяца за последние несколько лет. Я почти не заметила, как в Хельсинки вслед за зимой неспешно пришло европейское Рождество, и посмотрела на календарь, только когда Эгерт спросил, где я буду встречать Новый, две тысячи девятнадцатый, год.