Дети серого ветра (Эгерт) - страница 248

С несовершеннолетними история сложилась отдельная. Для них освободили здание лицея на севере города и всех переселили туда. Домой не вернули никого, объяснив это тем, что если на глазах у родителей ребенка можно продать в рабство, то это уже не родители. Девочкам предлагались на выбор три профессии: пекарь, швея и садовница. Последнее было особенно угодно Пути, но, к сожалению, очень мало девочек соответствовало по здоровью требованиям этой профессии. Тех, кому врачи разрешили обучаться, саалан берегли, как каких-то принцесс. Остальным, впрочем, тоже жилось неплохо.

Этот лицей и посетили с визитом активистки американских, украинских и московских женских движений. Затем им организовали встречу с наместником, на которой они пообещали развернутые рассказы мировому сообществу о том, что они увидели в крае и что прочли в отчетах. Было видно, что их увиденное озадачивает, но скорее устраивает, чем нет.

Димитри, читая отчеты об этом всем, страдал мигренью и пытался спихнуть как можно большую часть работы Вейлину. Вейлин не возражал и пахал без продыху. Видимо, ему положение дел со скрытым рабством еще при первом наместнике успело надоесть до потери цензурной речи.

И при этой загрузке достопочтенного еще хватало на продолжение исследований местной магической традиции. Он все еще не оставлял надежд найти ее следы. Копаясь в биографиях казненных местных ученых, он довел Дейвина чуть не до заикания, требуя доступа к каким-то архивам Литейного, и сумел из него вытащить пропуск в эти архивы на целых десять посещений. Закончив работу на Литейном, он оставил за себя троих заместителей и секретаря и уехал на неделю в Московию, искать нужные документы и мемуары там. Приехал обратно через три пятерки дней с коробкой книг на плече и принялся копаться и в них заодно. Вытряс все, что смог, из оставшихся в крае священников. Несмотря на мороз, провел несколько дней в некрополях Александро-Невской лавры. И в любую свободную минуту рылся в сети.


Когда окончательно стемнело, я снова оказалась в кабинете князя. На столике вместо ставших привычными вина и фруктов стояли кувшин и коробка с карандашами. Князь налил из кувшина себе и мне, я пригубила под его внимательным взглядом, не собираясь пить… и не смогла остановиться. Это был какой-то незнакомый травяной напиток, чуть вяжущий и сладкий. От него сразу стало тепло.

— Расскажи, что ты делала рядом с ЛАЭС в день аварии, — сказал князь.

Я сплела пальцы, расплела. Посмотрела на ногти — надо бы подровнять… Боже, о чем я думаю?

— Я не хотела… — Черт. Одной фразой.