Но я даже не знала его имени!
Близкая молния внезапно перечеркнула небо шнуром света, а через мгновение атмосфера вздрогнула и загрохотала, словно от боли.
Я даже не знала его имени!
Я вскрикнула от неожиданности и страха, поскольку вокруг меня лес внезапно вспыхнул голубоватым светом и почти одновременно затрясся от оглушительного раската грома. Мне показалось, что молния хлестнула по кронам деревьев почти над моей головой.
Я легла на землю, свернулась в позу эмбриона, стараясь сделать себя как можно меньше, и, прикрыв голову руками, затряслась от рыданий и холода. Последний гром оглушил меня настолько, что больше ена я ничего слышала, потом, постепенно, слух вернулся ко мне. Дождь, начинавшийся мелкой моросью, быстро превратился в ливень. Моя туника, короткая, лёгкая, скроенная из обрезков реповой ткани мгновенно промокла насквозь. Эта, в лучшем случае насмешка над одеждой, в которую могли нарядить только девушек, не достойных ничего кроме ошейника, служила свидетельством как для самой девушки, так и для мира вокруг неё, что её носительница принадлежит. Разумеется, она не была в состоянии защитить меня от непогоды, не для того она была предназначена. Для этой цели служили плащи, сапоги, обмотки, одеяла, куртки, узкие брюки и так далее.
Я дрожала от страха, страдания и холода.
Я понимала, что заблудилась. Единственное, что я знала наверняка, это то, что я находилась где-то к северу от Александры.
— Тебе понадобится слин, — сказал парень, на плечах которого, так же как и у меня висел рюкзак.
— Ты кто? — не слишком любезно осведомился я.
— Аксель, — как ни в чём ни бывало, ответил он.
— Из Аргентума? — уточнил я.
— Ты меня знаешь? — удивился Аксель.
— У меня есть рабыня, — хмыкнул я, — которая тебя знает.
— Вероятно, это красотка Асперич, — усмехнулся он.
— Я надеюсь, она не доставила неприятностей? — поинтересовался я.
— Я готов потерпеть назойливость рабыни, — заверил меня парень, — особенно, если она едва одета, хорошо выдрессирована и красива.
— Если она тебя раздражает, — посоветовал я, — шлёпни её и хорошенько.
— У меня есть твоё разрешение? — уточнил он.
— Разумеется, — подтвердил я.
— Она боится, что так и не стала твоей предпочитаемой рабыней, — сообщил мне Аксель.
— Других у меня нет, — развёл я руками.
— На данный момент, — добавил он.
— На данный момент, — согласился я.
— Асперич всё время крутилась неподалёку, — сказал Аксель.
— Этого я и опасался, — проворчал я.
— Она рассказала мне о твоём интересе, хотя и довольно непостижимом, к одной потерявшейся рабыне.
— У меня нет к ней никакого интереса, — процедил я, — потому что она — рабыня. Я просто решил, что было бы неплохо отправиться на охоту. Из чисто спортивного интереса.