— Все они глупы, — стоял на своём Аксель.
— Ничуть, — заверил его я. — Варварок отбирают, держа в памяти несколько критериев, разумеется, сюда входит и красота, и беспомощная реакция, и страстность, но также и высокий интеллект, зачастую очень высокий.
Никому ведь не нужна глупая рабыня. На таких нет спроса. А вот умная женщина быстро понимает, что с нею произошло, что теперь она — рабыня и должна повиноваться немедленно и со всем возможным совершенством. Её почти никогда не нужно наказывать, хотя она понимает, что это с ней будет сделано, причём обязательно, если она хоть в чём-то не понравится своему владельцу. Также, что интересно, вероятность того, что она находится в контакте с самой собой, со своим самым глубинным «Я», со своими потребностями, с тем чего она жаждет в глубине своего сердце, будет намного выше у умной женщины, чем у её глупой сестры по полу. Глупая женщина зачастую изо всех сил пытается быть тем, чем ей сказали, что она должна быть. Такие, как они, простофили и жертвы механистических программ, превративших их в незнающих сомнений марионеток, редко смеют открывать себя для освобождения и открытия того, кем они являются на самом деле. Они часто стремятся соответствовать наложенному на них извне стереотипу, а не признать реальность, часто предпочитая игнорировать природу в пользу соглашений и выдумок, часто предпочитая ложь вместо правды, лозунги вместо истории, клише вместо биологии, и идеологию вместо крови. Кем могут быть те, кто считает реальность незаконной? Кто так или иначе получает прибыль от её опровержения? Почему на особую форму жизни возложена обязанность предавать себя? Мы же не требуем этого от кайилы или слина. Кому могло быть выгодно опровержение природы, кроме как тем, кто оторван от природы и боится её? Безусловно, все, рано или поздно, изучают свою женственность. Существенная разница состоит в том, что очень умная женщина из Грязного Мира зачастую прибывает на Гор, если можно так выразиться, уже с ошейником на шее. Она хочет быть женщиной, принадлежать, быть во власти мужчин, быть рабыней своего господина.
— А разве варварки не холодны? — удивился Аксель.
— Ничуть, — усмехнулся я. — Дотронься до любой из них, и Ты увидишь, как она задрожит и попросит о большем.
— Пожалуй, было бы неплохо иметь ту или иную из них в саду удовольствий, — заметил он.
— Полагаю, что да, — не стал спорить я, — но я также слышал, что из них получаются замечательные частные рабыни. Говорят, что они обычно очень нежные и любящие.
— Нужно остерегаться, чтобы не проникнуться тёплыми чувствами к рабыне, — покачал головой Аксель.