— Сто девятнадцать, — произнёс товарищ в синем.
— Господин! — откликнулась я, чувствуя внезапно накативший страх.
Как естественно это слово вырвалось у меня!
На моей прежней планете, на работе или на улицах, мне никогда не приходило в голову, что я могу быть настолько унижена, что я буду превращена в рабыню, и что это так мне подойдёт. Я никак не ожидала, что буду стоять на коленях перед мужчинами, принадлежать им, полностью и бескомпромиссно, в полном значении и реальности, выраженном в слове «Господин».
Но в этом мире всё обстояло именно так.
И всё же, как естественно это слово слетело с моих губ!
Ключ вставили в замок ошейника, повернули, и тяжесть свалилась с моей шеи. Я могла покинуть своё место у стены и занять место в шеренге. Я, как и остальные до меня встала туда, опустив голову и скрестив запястья за спиной.
Девушка, стоявшая передо мной, как я ранее указала, прежде была из касты Торговцев, и даже высоких Торговцев, независимо от того, что это могло бы означать. Конечно, она как-то попыталась похвастаться перед нами этим фактом. Правда, её хвастливая декларация, не принесла ей ничего кроме насмешек и издёвок со стороны её сестёр по цепи.
— А где же твои одежды и вуали? — спрашивали у неё.
— Не тебя ли я в последнее время видела исключительно голой, если не считать превосходного сирика? — спрашивала другая.
— А мне показалось, что два дня назад, — издевалась третья, — я видел как тебя приковывали за шею к стене.
— Если у неё есть каста, — рассмеялась четвёртая, — то это каста голозадых.
— Вот-вот, взгляните на её голую задницу! — воскликнула пятая.
— На ней же клеймо! — прыснула шестая.
— Ах, моя дорогая, — всплеснула руками вторая. — Выходит, Ты всего лишь лживая рабыня.
— Рабыня не может лгать, — сказала третья.
— Боюсь, что тебя следует наказать, — заявила шестая.
— Пожалуйста, не надо! — вскрикнула девушка, но другие схватили её, бросили в солому и избили.
После того раза она больше не говорила с остальными, словно могла бы всё ещё быть свободной. Тот случай намекал на то, что очень многие относились к Торговцам, мягко говоря, с нелюбовью, по-видимому, завидуя их богатству. О них говорят, что они ничего не производили, и ничего не делали, а были разбойниками без логова, разбойниками, которые грабили, ничем не рискуя, проливали кровь золотыми ножами. Члены касты Торговцев, конечно, очень отличались друг от друга. Ими могли быть и странствующие коробейники, и владельцы больших домов, ведущих бизнес в дюжине городов. Торговцы, и на мой взгляд вполне оправданно, расценивают себя как одну из высших каст, однако немногие гореане причисляют их к таковым. Традиционно высшими кастами считаются пять: Посвященные, Строители, Врачи, Писцы и Воины. Рискну предположить, что никто не решится подвергнуть сомнению тот факт, что Воины — высшая каста. Впрочем, пусть Торговцы и не являются высшей кастой, но очевидно, что они — важная каста. Говорят, что это именно они заправляют в советах и пишут законы, что их золото прячется и позади тронов, что города прислушиваются к их словам, что даже Убары зачастую берут у них в долг. Несомненно, среди Торговцев, как и в любом другом сообществе людей, найдутся как проницательные, благородные, честные, прилежные и верные своему слову, так и лживые, жадные, жестокие, чёрствые, продажные и бессердечные. Девушка, стоявшая в шеренге передо мной, как она утверждала, когда-то могла быть из высоких Торговцев, и наверняка была богата. Но теперь она была частью, причём, очень незначительной частью богатства кого-то другого. Насколько потерянной она чувствовала себя среди нас, настолько изолирована и одинока она была, насколько уменьшена по сравнению со своим прежним статусом, насколько презираема своими сёстрами по рабству. Ничего удивительного, подумала я, что она, возможно, дав выход накопившемуся напряжению, столь абсурдно и глупо, попыталась добежать до лестницы. Трудно сказать, чего она ожидала там, на верхней площадке, может того, что просунув руки сквозь прутья сможет вызвать жалость, а может, думала, что дверь не будет заперта и она сможет выбраться на свободу?