— Эта — варварка, — сообщили ему, когда его взгляд остановился на мне, постаравшейся стоять на коленях настолько красиво, насколько я могла.
Я боялась встречаться с ним взглядом. Некоторые рабовладельцы не позволяют своим девушкам смотреть им в глаза.
— Какое это имеет значение, — пожал он плечами. — Все они потеют и пищат одинаково.
Затем лесник отступил и ещё раз обвёл нас взглядом.
— Неплохо, — заключил он.
Я буквально кожей ощутила облегчёние, которое прошло по цепи. Конечно, я тоже почувствовала это. Мы все отчаянно хотим, чтобы мужчинами нашли нас удовлетворительными. Для нас может стать пугающим опытом, если они этого не сделают.
Вдруг откуда-то из лесу донёсся рёв животного. Мы испуганно посмотрели друг на дружку. А затем нас, к моему удивлению, освободили от ошейников и цепи.
— Можете встать, — разрешили нам, и мы поднялись на ноги, по щиколотку утопая в песке и то и дело омываемые пенящейся водой.
Я стояла, обхватив себя руками. Моё тело тряслось от холода.
Цепь с ошейниками, как только их с нас сняли, один из мужчин унёс обратно на корабль. Моряки к этому времени, очевидно, закончили подготовку к отплытию. Весла торчали из бортов. Парус медленно полз на мачту. Нос корабля начал поворачиваться в открытое море. Мне было любопытно, почему они не стали вытаскивать судно на берег. Похоже, это место не вызывало доверия у капитана и его офицеров. Я подозревала, что они совершили уже не один рейс на север. Цепь с её ошейниками, несомненно, по возвращении украсит шеи новых обитательниц трюма, новых животных, таких же как я.
— Подойдите сюда, — крикнул нам мужчина, стоявший на берегу около кучи выгруженных с маленького корабля ящиков, мешков и тюков.
Мы с благодарностью, поспешили покинуть линию прибоя и сгрудились перед ним.
— А ну встали в колонну по росту, — приказал он, и мы построились в линию.
Из нас тут же начали формировать рабский караван, связывая одной верёвкой за шеи, начиная с последней, самой низкорослой девушки, точно так же, как это было, когда нас выводили из подвала в порту отправления. Правда, на этот раз обошлось без повязок на глаза. Я предположила, что один участок берега и леса здесь ничем не отличался от любых других участков, так что в повязках не было никакого смысла. Кроме того, нам не стали связывать руки, и скоро я обнаружила почему.
Наконец верёвка была обмотана вокруг моей шеи и завязана на узел. Мужчина, не задерживаясь, шагнул вперёд к следующей девушке. Я снова стала частью каравана. Такой караван ещё иногда называют «ожерелье работорговца». Мне хотелось надеяться, что я буду не самой непривлекательной бусинкой на этом ожерелье. Любая рабыня тешит себя надеждой, что она сможет понравиться мужчинам. От этого зависит очень многое. Но помимо всего прочего, я обнаружила, что сама хотела нравиться мужчинам, как женщина, и как рабыня, которой я была.