В Москву Сингх попал, можно сказать, по разнарядке: компартии всех стран имели возможность посылать своих активистов пожить, отдохнуть или подлечиться в Союзе. А Сингху разрешили в Москве и пожить. Издательство «Прогресс» приняло его на работу переводчиком.
Светлана была уверена, что иностранец, с которым она так охотно говорила по-английски, радуясь возможности попрактиковаться, знает ее имя. Ведь за ее спиной шептались и врачи, и пациенты: дочь Сталина!..
Оказалась, темнокожий пациент был далек от мелкой суеты, его интересовали вещи куда более глобальные.
На второй день знакомства он неожиданно спросил Светлану:
— Как вы полагаете, сильно ли изменилась жизнь в Советском Союзе после смерти Сталина?
Наивный вопрос — и кому заданный! — застал ее врасплох.
— Нет, не думаю, не слишком сильно… Перемены, конечно, есть, но не носят фундаментальный характер.
— Вот как? А мне говорили совсем другое…
Тут Светлане пришлось представиться. Она часто вспоминала потом, как он взглянул на нее поверх толстых очков и только и произнес: «О!» Этот возглас был единственное, чем «индийский гость» позволил себе выразить удивление… К теме Светланиного происхождения они не возвращались никогда.
Ей было так же легко и спокойно с Сингхом, как, наверное, Галине Джугашвили с ее алжирским возлюбленным; на их отношения не наслаивался ни страх, ни расчет. Какую корысть можно извлечь из близости с близкими поверженного тирана?..
Это решил, наверное, кто-то там, в небесах — и Светлану, и Сингха послали долечиваться в Сочи, в один и тот же санаторий. КГБ с неудовольствием наблюдал за их сближением. Но помешать интернациональному браку не решился. «Я не могу объяснить, почему у меня было чувство абсолютного доверия к этому незнакомому человеку из другого мира. Не знаю, почему и он верил каждому моему слову» — написала она потом в книге «Только один год» (вышла в Нью-Йорке в 1969-м году с посвящением «Всем моим друзьям, которым я обязана своей свободной жизнью»). Хотя это были два взрослых человека с совершенно разным миропониманием. Они могли поссориться из-за такого пустяка: Сингх не позволял бить мух, можно было только выпроваживать их в окно. Не мог видеть, как выбрасывают пиявок, отпавших от тела — на его родине их выпускают обратно воду. Но… С ним Светлана обрела забытое, а может быть, и незнакомое прежде чувство — абсолютного доверия. Он признавался ей: «Если я вернусь живым с Индию, то первым моим действием будет выход из коммунистической партии».
Четвертый муж Светланы оказался человеком с расстроенным здоровьем, и последний год своей жизни провел в больнице. Жена преданно ухаживала за ним. Однажды он сказал, взяв ее за руку: