По каким-то деталям, по вялости допросов Серго догадался, что следствие не имеет твердого плана. В один из дней в кабинете следователя он увидел Георгия Маленкова, тогда — члена Президиума ЦК КПСС, Председателя Совета министров.
Их оставили одних. Визитер сразу перешел к делу — посоветовал дать показания, которых от него ждут:
— Это нужно. Такие вещи в истории нашего государства бывали.
Серго уже несколько месяцев не имел вестей с воли. Его мать, Нина Теймуразовна, сидела в Бутырской тюрьме, но он об этом не знал. Не знал и того, что у него родился сын. Маленков — еще вчера друг дома — был первым человеком, явившимся из «той жизни». И — ни слова о том, что Серго в третий раз стал отцом. Дела сына Берии его мало интересовали.
Довольно скоро Маленков приехал еще раз.
— Ну как?.. Может, в другом сможешь помочь? — Как-то очень по-человечески он это произнес. — Ты что-нибудь слышал о личных архивах Иосифа Виссарионовича? У твоего отца ведь тоже архивы были, а?
Сталин и Берия были устранены. Назревали перемены, и верхушка искала компромат. На себя, чтобы немедленно уничтожить. На ближнего — чтобы надежно сохранить и вытащить в нужный момент. Но Серго не знал ни о каких архивах.
Из Лефортово его перевели в Бутырку. Это было необходимо для одного заранее спланированного спектакля. Однажды, через несколько месяцев допросов его вывели на расстрел. Поставили к стенке, командир взвода набрал воздуха в грудь…
Сцену разыграли для матери Серго. В это время надзирательница подвела ее к окну. Сказала: подпишет показания на мужа — сохранит жизнь сыну.
Мать рухнула в обморок. Серго в миг «расстрела» поседел. По удивленным взглядам охранников понял: что-то с его головой не то…
Через несколько монотонных месяцев заключения, последовавших за инсценировкой, Серго разрешили читать, передавать ему техническую литературу, справочники, дали логарифмическую линейку.
До ареста он занимался системой для подводного старта баллистической ракеты. И, говорил он, жалко было терять драгоценное время, которое привык ценить. К тому же коллеги на воле, видно, не успевали получить нужные результаты к сроку, и Серго разрешили продолжить свои разработки. Чертежи, сделанные в камере, передавали в его бывшее конструкторское бюро, они сразу шли в дело.
Через полтора года после ареста заключенного привезли на Лубянку. Бесконечные коридоры, безнадегой пропитанные дороги в ад… Его ввели в кабинет председателя КГБ Ивана Серова. Находившийся там же Генеральный прокурор СССР Роман Руденко объявил: советская власть решила тебя помиловать.